Манифест Вернадского-Дмитриева 2

ОБРАЩЕНИЕ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ К МЕЖДУНАРОДНОМУ НАУЧНОМУ СООБЩЕСТВУ

«Не стрелять и не плакать, а понять первопричину бед человечества, не создав при этом ни образа врага, ни идола – в этом суть святого долга каждого человека перед современниками и потомками».
Манифест свободного общества. Москва. 1991

Главная цель данного Обращения – определиться с фундаментальным уровнем понимания первопричин глобальных проблем человечества и точкой отсчета для конструктивной консолидации в условиях современного неустойчивого развития общества, прежде всего, научной общественности.

Напряженность геополитической реальности постоянно возрастает и сохраняет в своей основе силовое противостояние государств, как
закономерное следствие отсутствия научного понимания глобальных проблем земной цивилизации. Силовое противостояние государств по мере
демографического роста населения Земли и истощения природных ресурсов планеты, включая ресурсы, которые компенсируют антропогенную нагрузку,
очевидно, будет становиться антагонистическим со всеми вытекающими из этого последствиями. Наряду с этими внутренними угрозами, человечеству необходима консолидация и в контексте возможных угроз со стороны внеземных цивилизаций.

Современная ситуация на планете в целом отражает не только низкий уровень стратегического мышления человечества, но и сложность самой проблемы, а также состояние теории познания, общественной и
фундаментальной науки. До сих пор нет ни научно обоснованной концепции развития, ни ясного представления о ближайших десятилетиях, ни тем более о будущем земной цивилизации. Следует констатировать, что научно корректной теории устойчивого развития общества человечество пока также создать не смогло. Вместе с тем, сегодня становится очевидным, что без научного понимания первопричин современных глобальных проблем общества и идентификации, приоритетных цивилизационных целей уже невозможны получение адекватных ответов на вызовы времени и конструктивная разработка коэволюционных, экономических, политических, демографических, антитеррористических, экологических и других доктрин, определяющих эффективное развитие и собственно сохранение земной цивилизации.

Конференции глав правительств в Рио-де-Жанейро в 1992 году и в Йоханнесбурге в 2002 году под эгидой ООН также не выделили фундаментального научного аспекта проблемы. Не было осознано, что социальная теория представляет собой особый вид научной теории, что без социальной теории невозможно создать концепцию устойчивого развития и соответственно модель цивилизации будущего.

Сегодня для обеспечения гарантий устойчивого развития общества необходимы качественно новый, нравственный взгляд на эти проблемы и научная теория, ориентированная на устойчивое развитие земной цивилизации. Российская наука обращается к международному научному сообществу с предложением определиться с позицией науки в этих вопросах:

1. История не оставила человечеству научно обоснованной теории развития общества. Поэтому приоритетом №1 для современной науки следует признать актуальность ее создания в соответствии с научным методом и критериями научной истины: логикой и опытом.

2. Научная теория развития общества представляет собой особый вид научной теории, которая, ввиду специфики семантической проблемы понятийного аппарата, отличается от научных теорий других областей знаний тем, что как конструктивная теория она может быть создана лишь под самую высокую общечеловеческую цель.

3.Современный междисциплинарный подход в области общественного знания необходимо дополнить понятием фундаментальной цивилизационной цели, как самой высокой цели человечества, признанной в качестве критерия истины всего социального и общественного знания.

4. В качестве фундаментальной цивилизационной цели человечества следует признать необходимость сохранения земной цивилизации и предложить ввести данную цель в качестве конституционной основы государств, входящих в ООН. Это позволит консолидировать человечество и ориентировать его в направлении построения рациональной земной цивилизации с сохранением всего многообразия ее национальностей и культур. Научная теория развития общества, построенная на этой основе допускает возможность сохранения земной цивилизации лишь при условии всестороннего гармоничного развития всего мирового сообщества

5. Свобода слова, провозглашенная демократией, при современном состоянии общественной мысли является единственным научно обоснованным выходом из мировоззренческого тупика. Вместе с тем, при решении цивилизационных проблем свобода должна быть не любого слова, а, прежде всего, конструктивного и научно обоснованного, т.е. опирающегося на самую высокую общечеловеческую цель, в виду того, что право каждого человека на свободу слова позволяет реально реализовать лишь научный диалог на фундаментальном уровне.

6. На первом этапе движения к консолидации человечества и модели общества устойчивого развития необходима консолидация, прежде всего,
международного научного сообщества, как наиболее подготовленной в методологическом плане части человечества, для последующей просветительской и образовательной деятельности в обществе. Для этого
необходимо разработать проекты ежегодного международного научного конгресса «Сохранение земной цивилизации» и международного конкурса
«Модель цивилизации будущего» как инструментов конструктивной ориентации общественного знания.

7. Главная задача сегодняшнего дня – это донесение через научный диалог до общественного сознания, до сознания каждого человека объективной реальности окружающего мира, а также выше представленного уровня понимания, на котором лежит решение проблем человечества. Необходимо показать обществу, что современные негативные тенденции на планете, хаос в умах, многочисленные трагедии современного мира, в том числе глобальный терроризм, как трагедийный вызов времени, являются следствиями отсутствия в обществе диалога на строго научном, не предвзятом уровне.

Данным Обращением российские ученые намерены совместно с международным научным сообществом направить современное хаотическое движение общественной мысли в русло конструктивного поиска решений проблем земной цивилизации. Российские ученые убеждены, что лишь научный подход позволит консолидировать усилия народов всех стран на благо каждого народа и всего человечества в целом. Положения данного Обращения позволяют уже сегодня ООН и заинтересованным сторонам сформулировать конструктивную основу для разрешения различных внутригосударственных и международных конфликтов.

Российские ученые надеются, что руководители государств и ООН поддержат инициативу российской науки о необходимости проведения в рамках ООН межгосударственного диалога на строго научном уровне. К международному научному сообществу в данном контексте российская наука, безусловно, относит всех мыслящих и обеспокоенных судьбой земной цивилизации людей. Одними из первых мыслителей, поднявших вопрос о сохранении земной цивилизации на уровень международного диалога, были В.И. Вернадский, а также Б. Рассел и А. Эйнштейн в своем выдающемся Манифесте Рассела – Эйнштейна.
***
Обращение поддержали: Л.Абалкин, В.Адушкин, В. Андреев, Г.Арбатов, О.Белоцерковский, А.Бессмертных, Н. Болховитинов, Ю.Бубнов, Э.Быстрицкая, Е.Велихов, В.Виноградов, Е.Виноградов, Э. Гирусов, С.Говорухин, Г. Голицын, А.Гранберг, В.Григорьев, Р.Гринберг, А.Гусейнов, А.Дмитриев, Ю.Дмитриев, В.Данилов-Данильян, Т.Доронина, И.Еременко, В.Жуков, В.Журкин, М.Залиханов, Я.Засурский, М.Захаров, С.Капица, В. Карташкин, А.Куделин, В.Кузнецов, О.Кузнецов, В.Лановой, В.Локосов, В. Макаров, М.Маргелов, В.Матвеев В. Матросов, В. Медведев, Д.Муратов, О.Нефедов, И. Новиков, С. Новиков, Б.Ноткин, Т.Ойзерман, В. Осипов, Г. Осипов, И.Острецов, Н.Петраков, А. Петров, Ю. Пивоваров, А.Подберезкин, Ю.Поляков, Д.Рундквист, А.Савин, А.Сахаров, Г.Севостьянов, Л.Скворцов, А.Смбатян, А.Соколов, Ю.Соломин, В.Староверов, В.Степин, К.Судаков, Н.Тарасова, С.Тихвинский, Т.Тимофеев, А.Торкунов, О.Фаворский, В.Филиппов, А.Фурсенко, И.Халатников, Е. Чазов, В.Черешнев, А.Чилингаров, А.Чубарьян, Н.Шмелев, А.Шохин, Б.Юдин.
В свое время Обращение поддержали также Т. Хейердал, Н. Моисеев, С. Залыгин, С. Шаталин, Б.Топорнин, Д.Львов, С.Курдюмов, В.Кудрявцев, Ю.Воронцов, О. Кутафин, В. Гинзбург.

Выражается глубокая признательность Р. Видеркеру, Ш. Вуду, Т. Густафсону, Д. Тилли, Р. Харкин, П.Шаро за заинтересованное обсуждение цивилизационных проблем и поддержку основной идеи Обращения об актуальности признания стратегии сохранения земной цивилизации в качестве критерия истины в конечной инстанции. Выражается также глубокая признательность всем участникам и телезрителям программ «Голос разума » и «Согласие» за поддержку инициатив российской науки, представленных в данном Обращении.

Имена известных российских политиков, поддержавших идею о признании необходимости сохранения земной цивилизации в качестве приоритетной цели человечества и высшего цивилизационного критерия, в Обращении не приведены в виду норм избирательного права. Лидеры политических партий
России, признавшие актуальность указанных приоритетов и критериев, пока не привели программы своих партий в соответствие с ними. Вместе с тем, приведение программ политических партий в соответствие с необходимостью сохранения земной цивилизации как высшего критерия и основы для политического согласия является одной из главных целей данного Обращения и привлечения к нему внимания широкой международной общественности.

«Обращение российских ученых к международному научному сообществу» было поддержано также рядом научных конференций:

20.11.03 Международной научной конференцией «Россия: приоритеты выборов и выбор приоритетов», г. Москва (председатель - С.М.Миронов).
27.11.03 международной конференцией «Глобализация экономики и стратегия устойчивого развития цивилизации», Правительство Москвы;
21.11.03 «Всероссийским съездом по охране окружающей среды», Минприроды, г. Москва;
28.01.04 международной конференцией «Рождественские чтения», Московская Патриархия, МГУ им. Ломоносова, г. Москва.
22.05.01 международной конференцией «Духовный Собор России».
16.06.04 международной научно-практической конференцией «Стратегия динамического развития России: единство самоорганизации и управления»
Российская академия государственной службы.
18.06.04 международным семинаром «Динамическое социально-экономическое развитие России в контексте мировых целей тысячелетия», ПРООН,
Российская академия государственной службы.
12 ноября 2005 г. Восьмым Евразийским Телефорумом, г. Москва.
08 июня 2006 г. Российским круглым столом «Будущее России и мира. Позиция России по проблеме сохранения земной цивилизации» Федеральное собрание, Государственная дума Российской Федерации, г. Москва.
17 октября 2006 г. Международной конференцией «Управление устойчивым
самосохранением компакт системы - человек, общество, природа». Дом ученых, г. Москва.
14 декабря 2007г. Российским круглым столом «Будущее России и мира. Сохранение земной цивилизации - строго научный диалог». Предложение российских ученых к ежегодному посланию Президента Российской Федерации Федеральному собранию. Институт физики атмосферы им. А.М.Обухова РАН, г. Москва.
17.01.03 Обращение российских ученых было вручено послу США в России на совещании в Российской академии наук. Поддержано Посольством США в
России 01.07.05 г.

Обращение также поддержали:

24.03.04 Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации;
10.05.04 Международная академия наук;
17.05.04 Министерство образования и науки Российской Федерации;
09.06.04 Министерство иностранных дел Российской Федерации;
13.08.04 Московский Патриархат и Священный Синод Русской Православной Церкви.
31.03.05 Посольство Республики Армения
13.05.05 Посольство Республики Беларусь

Письма с анализом современных тенденций в развитии земной цивилизации и предложениями поддержать инициативы и данное Обращение российской науки, а также применить цивилизационные критерии в законотворческой деятельности, были направлены в Совет Федерации России (вх. № 10729 от 16.05.03) и Государственную Думу России (вх.№ 335790 – 3 от 29.05.03). Письмо с предложением усилить международную позицию России инициативой российской науки о необходимости диалога в рамках ООН на строго научном уровне и ознакомить с данной инициативой Президента России, было направлено в Министерство иностранных дел России (вх.№ 928 –ДВП от 06. 05. 03 и 2390 – ДМО от 06.05.03). Обращение с проектом открытого письма Президента России к международному сообществу и ООН было направлено также в Администрацию Президента России (ф. от 18.12.03.№4480 и №А4-840 от 08.01.04).
Обращение подготовлено редакцией телепрограмм «Голос разума» и «Согласие» по итогам работы с ведущими российскими и зарубежными учеными и политиками (цикл телепрограмм на тему «Демократия и Коммунизм в свете главной цели человечества», «К согласию - через права человека», «Права человека в свете главной общечеловеческой цели» и др. 1993-98г.г.), а также на базе публикаций: «Манифест свободного общества» 1991г., Обращение российских ученых 1988г., «Демократия с позиции науки» Независимая газета,12.04.2000г. Человечество в плену ошибочных аксиом. // За гармонию и безопасность жизни, №6, 2000. и др. при содействии международного движения ученых «Голос разума». Обращение было представлено также на радио «Голос России» (эфир 28.10.03), и опубликовано в «Парламентской газете» 26.11.03. Обращение представлено также в Интернет.
Конституционной инициативой программы «Голос разума» 1993г., направленной Конституционной Комиссии и Конституционному Совещанию было предложено внести в Преамбулу создаваемой Конституции России: «Российская Федерация признает единство и взаимозависимость жизненного пространства всех государств мира и строит свою Конституцию и законодательную базу, внутреннюю и внешнюю политику, опираясь на высшую цивилизационную цель, в качестве которой признается необходимость сохранения и устойчивого гармоничного развития земной цивилизации во всем многообразии ее национальностей и культур». В рекомендациях Российского круглого стола «Будущее России и мира. Сохранение земной цивилизации – строго научный диалог» было предложено Высшую цивилизационную цель внести также в Устав ООН, во Всеобщую Декларацию Прав Человека, в Декларацию ООН на третье тысячелетие, в Конституции стран, входящих в ООН и другие базовые международные документы.

Председатель международного движения ученых «Голос разума», главный
редактор телепрограмм «Голос разума» и «Согласие» Ю. Дмитриев


Тур Хейердал
в интервью телепрограмме «Голос разума» 27.08.93

«Дело в том, что существует множество организаций, которые занимаются отдельными странами, регионами, но никто не заботится о человечестве в целом. И я с удовлетворением узнал, что этим будет заниматься человек, независимый ни от каких политических и географических границ. Я считаю себя гражданином этой планеты, и дал согласие участвовать в этом проекте потому, что он ставит задачу спасти человечество независимо от его политического и государственного гражданства. Поэтому, безусловно, поддерживаю конституционное предложение программы «Голос разума» и стратегию развития человечества, представленную в Обращении российских ученых и в Вашем «Манифесте свободного общества», который Вы мне любезно подарили. Нужно, чтобы произошла переоценка ценностей и, прежде всего, в богатых странах».

Роланд Видеркер,
Исполнительный директор Международного Зеленого Креста
в интервью телепрограмме «Голос разума» 27.08.93
«Мы - нынешнее поколение людей оказались на переднем крае, и необходимо принимать адекватные решения, иначе можно оказаться и в числе виновников гибели человечества. Очень многие видные люди сегодня начали понимать, что надо действовать, иначе наша планета может погибнуть. Спасибо большое, что Вы ознакомили нас с конституционной инициативой программы «Голос разума». Я полностью ее поддерживаю. Все государства мира должны это внести в свои Конституции. При введении данного предложения в Конституцию России Вам поможет Российский Зеленый Крест».

Из письма Президента INTERNATIONAL GREEN CROSS, Лауреата Нобелевской премии Мира М. Горбачева
№04292, 9.09.93г.
«С удовлетворением ознакомился с предложенной программой «Голос разума» Конституционной инициативой о необходимости признания Конституционной основой и Главной целью человечества – сохранение и устойчивое гармоничное развитие человеческого общества на Земле, единство и взаимозависимость жизненного пространства всех государств Мира и необходимости построения Конституции России и других государств международного сообщества в соответствии с этой важнейшей целью. Считаю, что это весьма актуальное предложение, направленное на комплексное решение стоящих сегодня перед Россией и миром проблем. Как Президент Международного Зеленого Креста поддерживаю эту инициативу и намерен способствовать ее распространению в Международном сообществе».

Из письма Министра культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации Соколова А.С.
«Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации поддерживает основные идеи, изложенные в направленном Вами в
наш адрес Обращении российских ученых к международному научному сообществу. Несомненно, формирование научно обоснованной теории сохранения и развития человеческой цивилизации должно рассматриваться сегодня в числе наиболее приоритетных направлений современного научного знания. Считаем принципиально важным положением представленного Вами документа признание необходимости консолидации усилий ученых всего мира, международного (в том числе межгосударственного) диалога как единственно возможного и конструктивного пути поиска решения проблем современной цивилизации. На фоне развивающихся глобализационных процессов столь же существенным аспектом представляется определение в Обращении цели построения «рациональной земной цивилизации с сохранением всего многообразия ее национальностей и культур». Именно культурное многообразие (как многообразие социальных и индивидуальных форм идентификации человека), аккумулирующее в себе общечеловеческую память и высшие гуманистические ценности, является, на наш взгляд, той фундаментальной основой, на которой может быть построена концепция сохранения человеческого общества и создание будущей модели цивилизации».

Из письма Министра образования и науки Российской Федерации
Фурсенко А.А.
«…Поэтому предложение российской науки о необходимости проведения в рамках ООН межгосударственного диалога на строго научном уровне, в принципе, не может вызвать возражений. …Поиск решений цивилизационных проблем должен основываться на единении науки, культуры и религии, изучении влияния и взаимодействия рационального и иррационального. Здесь уместен плюрализм мнений, который не должен привести к единообразию решений и подходов, что могло бы вызвать рецидив глобального тоталитаризма. Рационализм и монополизация общественной единственно правильной научной мысли не избавили человечество от фашизма, социал - национализма и мировых войн».

Из письма Посла Республики Беларусь в Российской Федерации В.Григорьева:
«Обращение российских ученых к международному научному сообществу, подготовленное Международным движением ученых, несомненно, посвящено актуальнейшей проблематике концептуального осмысления перспектив формирования научно-обоснованной теории сохранения и развития человеческой цивилизации. Ведь история нас учит, что государства и народы обязаны делать все, чтобы не просмотреть, как зарождаются новые смертоносные доктрины и из чего вырастают новые угрозы. Уроки второй мировой войны предупреждают, что пособничество насилию, безучастность и выжидание неизбежно ведут к страшнейшим трагедиям мирового масштаба. И потому перед лицом реально существующих сегодня угроз терроризма необходимо оставаться верными памяти наших отцов, отстоять миропорядок, основанный на безопасности и справедливости, на новой культуре взаимоотношений, не допускающей повторения ни «холодных», ни «горячих» войн. С учетом того, что в 2005 году все мировое сообщество отмечает 60-летие Великой Победы над немецко-фашистскими захватчиками и то, что тематика сохранения человеческой цивилизации относится к сфере деятельности таких международных межправительственных организаций, как Совет Европы и Организация Объединенных Наций, считаем целесообразным, чтобы Международное движение ученых «Голос разума» обратилось в секретариаты названных международных организаций с соответствующим обращением. В случае направления обращения в секретариаты международных межправительственных организаций, Республика Беларусь готова стать одним из соавторов предлагаемых документов. Кроме того, представляется более эффективным дальнейшую работу осуществлять через представительства Российской Федерации при соответствующих европейских и международных межправительственных организациях, которые находятся в тесном контакте с представителями белорусских дипломатических миссий".

Из письма Посла Республики Армения в Российской Федерации А.Смбатяна
«Посольство Республики Армения в Российской Федерации поддерживает основные принципы представленного обращения и считает нужным подчеркнуть, что затронутый вопрос более чем актуален, и подходы к поиску ответов должны быть созданы всем мировым сообществом, так как глобальные угрозы не могут обойти, или не затронуть какую либо часть мировой цивилизации».

Embassy of the United States of America
Москва, Россия, 1 июля 2005 г.
«От имени Посла Вершбоу благодарю Вас за ваше письмо. Мы высоко ценим высказанные Вами мысли и благодарны Вам за то, что нашли время, чтобы написать нам. К сожалению, в настоящее время мы ничем не можем Вам помочь в отношении официальной поддержки. Надеемся, что это письмо застанет Вас в добром здравии, и желаем Вам успехов во всех Ваших делах». С уважением, Райан Р. Миллер, помощник Посла Вершбоу.

Из письма Председателя Комитета по международным делам Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации М.Маргелова.
«Представленное Вами «Обращение российских ученых к международному научному сообществу» посвящено актуальнейшей проблематике концептуального осмысления перспектив цивилизационного развития человечества. С учетом того, что эта тема относится к числу безусловных приоритетов ООН, 60-летие которой мы будем праздновать в нынешнем году, представляется целесообразным, чтобы руководимое Вами Международное движение ученых «Голос Разума» вошло с соответствующими предложениями в «Российский общественный комитет по празднованию 60-летия Организации Объединенных Наций».

Из письма Президента Российской академии наук, академика Ю.С. Осипова.
«Российская академия наук считает весьма актуальной сегодня постановку на ОРТ телепрограммы «Согласие», направленной на консолидацию общества. С концепцией и тематикой программы ознакомлены. По нашему мнению, ее научный уровень соответствует поставленным задачам и цели. Ученые РАН, безусловно, примут в этой программе самое активное участие и сегодня, представляется, что это действительно один из наиболее эффективных путей к достижению сбалансированного согласия в обществе».

Из письма Председателя Конституционного Суда Российской Федерации
В.А. Туманова
«Конституционный Суд Российской Федерации поддерживает инициативу создания цикла программ «Согласие», в котором значительное время будет посвящено обсуждению вопросов внутригосударственной и международной защиты основных прав и свобод человека и другим проблемам, важным для формирования правового государства в России. Полагаю, что эта проблематика заслуживает быть представленной на телеэкране в более широком, чем до сих пор, объеме».

Из письма Председателя Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации Карташкина В.А.
Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации поддерживает предложение о создании цикла телепрограмм «Согласие» по обсуждению вопросов внутригосударственной и международной защиты основных прав и свобод человека, и поискам российской национальной идеи. Такая телепрограмма должна стать постоянно действующей на российском телевидении, как неотъемлемый элемент формирования правового государства в России.


Из письма Международного совета научного развития Международной академии наук. Российская секция. Сопрезиденты: Судаков К.В., Лаверов Н.П., Гонт К.
«Русская секция Международной академии наук поддерживает ключевые положения и идеи, изложенные в Обращении российских ученых к международному научному сообществу. На сегодняшний день, безусловно, назрела острая необходимость создания научно обоснованной теории развития общества в соответствии с общими принципами Концепции устойчивого развития. Такая всеобъемлющая теория, несомненно, должна включать в себя весь позитивный опыт развития человечества, базисные законы природы, основные ценности экогуманитарной парадигмы. Всецело поддерживаем положение о том, что первостепенной задачей на сегодняшний день является донесение через научный диалог объективной реальности окружающего мира до общественного сознания и сознания каждого человека. Именно осознание личностью необходимости ведения конструктивного диалога на научном уровне позволит начать целенаправленный поиск решений проблем цивилизационного кризиса. Несомненно, лишь научный междисциплинарный подход позволит сохранить земную цивилизацию, что должно ориентировать, в первую очередь, научное сообщество на совместную деятельность в данном направлении на международном уровне».

МОСКОВСКИЙ ПАТРИАРХАТ. СВЯЩЕННЫЙ СИНОД РУССКОЙ
ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.
«Благодарю Вас за предложение выступить соорганизатором международного конгресса «Сохранение земной цивилизации». Несомненно, идея сохранения человеческой цивилизации весьма актуальна и заслуживает внимания со стороны научного сообщества. Необходим и диалог цивилизаций, направленный на разрешение глобальных проблем. В то же время для Православной Церкви приверженность истинной вере Христовой и вечное спасение человека, зависящее от такой приверженности, имеет приоритет над любыми соображениями земной человеческой пользы. Едва ли возможно говорить о наборе убеждений и ценностей, которые были бы общими для всех религий и в этом качестве могли бы стать основой для деятельности конгресса. Межрелигиозный диалог, активно развиваемый Русской Православной Церковью, не дает оснований полагать, что создание «глобальной этики» для всех религий вообще возможно. Согласен с мыслью о необходимости создания целостного учения об обществе, которое основывалось бы одновременно на научных знаниях и нравственных принципах, в том числе религиозных. Подобная работа вполне может стать одной из приоритетных сфер сотрудничества Русской Православной Церкви с научным сообществом. Как Вы справедливо отмечаете, для этого необходимо переосмысление взаимоотношений науки и религии. Готов к продолжению диалога по данному кругу вопросов».
С уважением и искренними благопожеланиями Заместитель Председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин.

Из письма Молодежной Общественной Палаты России
№ 0197 «12» марта 2009 г.
«Молодежная общественная палата России поддерживает основные принципы Обращения российских ученых к Международному научному сообществу и считает необходимым подчеркнуть, что затронутый вопрос более чем актуален, и подходы к поиску ответов должны быть созданы всем мировым сообществом, так как глобальные угрозы не могут обойти, или не затронуть какую либо часть мировой цивилизации». Являясь единственной в России негосударственной общественной организацией, объединяющей молодых представителей большинства политических и общественных организаций, Молодежная общественная палата России выступает консолидирующей силой, площадкой для диалога и сотрудничества носителей различных мнений и идеологий. Членами Палаты являются представители партий «Единая Россия», «Справедливая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Правое дело», а также лидеры крупнейших общественных организаций: ООД «Гражданское общество», Российский союз молодежи, Ассоциация молодежи Сибири, Конфедерация обществ потребителей (КонфОП), Красного Креста, Российского союза молодых ученых, Вольного экономического общества, Ассоциации российских банков. Среди членов МОП также депутаты Государственной Думы, члены Правительства РФ, молодые политологи, бизнесмены, журналисты, юристы, спортсмены. Мы считаем принципиально важным проведение международного конгресса «Сохранение земной цивилизации» в целях поднятия вопроса на уровень международного диалога».
Член Совета Молодежной Общественной Палаты Д. Гудков

Из письма Заместителя Председателя Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации В.В.Жириновского
Президенту Российской Федерации Медведеву Д.А.
12.04.2009
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
«Недавно группа российских ученых обратилась ко мне с просьбой довести до Вашего сведения соображения по выходу из глобального кризиса. Они изложены в «Обращении российских ученых к международному научному сообществу». Их поддержали более 40 российских академиков, ряд министров, ряд посольств иностранных государств, а также большое число отечественных общественных организаций и деятелей культуры. Для реализации содержащихся в Обращении наработок прошу Вас рассмотреть вопрос о создании Всероссийского Института глобальных информационно-управляющих систем (ВИГИУС) и рабочую группу по подготовке соответствующих документов. Решение этих задач позволит России и моровому сообществу не только найти выход из современного кризиса, но и встать на путь устойчивого гармоничного развития, что необходимо и для уверенного руководства страной. В связи с этим предлагается ввести в Преамбулу Конституции России следующий абзац: «Российская Федерация строит свою Конституцию и законодательную базу, внутреннюю и внешнюю политику, опираясь на Национальную идею, которая направлена на достижение высшей общечеловеческой цели: сохранения и гармоничного устойчивого развития земной цивилизации во всем многообразии её национальностей и культур». Предлагается также выступить с письмом к Главам и Парламентам стран, входящим в ООН, и предложить рассмотреть вопрос о введении в Преамбулы Конституций своих стран высшей цивилизационной цели в качестве законодательной базы. Прошу рассмотреть данные предложения».
Приложение: «Обращение российских ученых…» - 9 л.

Из писем Российской Московской Телерадиовещательной Компании «Москва»
и программы «Голос разума» Конституционной Комиссии Верховного Совета России и Конституционному Совещанию
93.08.24 №1-9-56 и 93.08.24 №1-9-57
В цикле передач, поставленной РМТК «Москва» программы «Голос разума», целью которой является поиск решений общечеловеческих цивилизационных проблем, учеными – экологами, юристами, специалистами в области естественных наук, философами, экономистами, государственными и общественными деятелями выработано общее предложение для введения в Конституцию России – признать фундаментальной целью человечества и России сохранение и устойчивое гармоничное развитие человеческого общества на земле и привести Конституцию России в соответствие с этой целью. РМТК «Москва» также считает это предложение актуальным. Возможный вариант редакции для введения в Конституцию России: «Россия признает Главной целью человечества - сохранение и устойчивое гармоничное развитие человеческого общества на земле, единство и взаимозависимость состояния жизненного пространства всех государств мира и создает свою Конституцию в соответствии с этой важнейшей целью»

А.Н. Шохин. Лидер фракции НДР Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Президент Российского Союза промышленников и предпринимателей в интервью телепрограмме «Голос разума», 12.11.97
На вопрос – готово ли Ваше движение подчинить свои устремления и признать критерием истины необходимость сохранения земной цивилизации во времени и, прежде всего, на земле. «Вы знаете – Да. И эта тема сегодня не такая уж и космическая. Честно говоря, я не ожидал, что разговор у нас пойдет в таком космическо – философском русле. Я думаю, что постановка этого вопроса сегодня вполне уместна. Все, конечно, имеет свое начало и конец, и не хотелось бы ускорять конец человечества. Но для того, чтобы сделать жизнь для своих потомков если не вечной, то, хотя бы достаточно длинной, нам политикам надо думать не о конъюнктуре политической борьбы. Уверяю, что горизонты большинства политиков сегодня ограничены 4-мя годами до следующих выборов. Нужно меньше трясти копьями политических противостояний, а больше думать о будущем. Тем не менее, надо отдать должное депутатам. Недавно мы ратифицировали конвенцию об уничтожении химического оружия, и депутаты не думали о том, что нам надо чем-то обороняться. Они думали о своем народе, ведь условия хранения химического оружия ужасные, и если что0то произойдет, то мало никому не покажется».

Силин Е.К. Президент Ассоциации Евро-Атлантического Сотрудничества
в программе «Голос разума», 13.03.93
«Сейчас в нашем общественном мнении мы с тревогой отмечаем, что общечеловеческие проблемы не всем кажутся убедительными. Поднимаются голоса о том, что надо больше уделить внимание выработке национальных приоритетов, национальной политики, которая отличается от политики других государств. Этот интерес эгоистичен, и он является причиной тех этнических межнациональных конфликтов, от которых человечество сегодня страдает. И это составляет лишь часть тех бед, о которых мы говорим наряду с экологическими бедами. В этом смысле сотрудничество и совместные подходы, о которых мы говорим, чтобы решать эти проблемы сообща, возможны, когда в этом деле участвуют Правительства по поручению своих народов».

Данилов - Данильян В.И. Министр охраны окружающей среды и природных ресурсов в телепрограмме «Голос разума»
«Человечество оказалось перед самой сложной проблемой за всю его историю. Перед ним возникли сразу два вопроса, поставленных уже вполне ощутимым дыханием экологического кризиса. Что человеку надо, и так ли ему много надо, как это потребляют в самых богатых странах? И что человеку действительно можно, и где пределы той нагрузки, которую способна вынести окружающая среда, и которую определяет хозяйство человека? Мы с ужасом должны констатировать, что мы очень далеки от решения, как первого, так и второго вопросов. Социологи до сих пор не знают, что человеку действительно надо».

Шаккум М.Л. Председатель Комитета по строительству и земельным отношениям Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации
в телепрограмме «Голос разума»
На вопрос, на какой основе российский народ мог бы консолидироваться. «Сегодня эта основа может быть только одной – это возрождение российской государственности и экономики, и возвращение России в число ведущих мировых держав. Объединяться, конечно же, на основе программы «Возрождение России», и это должна быть реальная экономическая программа, понятная и доступная большинству российских граждан. Но помимо чисто экономической программы, т.е. практического дела, есть еще и идеологическая программа. А вот идеологическая основа для объединения нашего общества – это, конечно же, социал-демократия, но с одним маленьким «но». К социал-демократии нужно придти, общество должно быть достаточно развитым, чтобы полноценно считаться социал-демократическим».

Председатель Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Грызлов Б.В.
Федеральное Собрание Российской Федерации. Выписка из протокола №154 заседания Совета Государственной Думы, 18 апреля 2006 г. 60. О проведении 8 июня 2006 года «круглого стола» на тему «Позиция России по проблеме сохранения земной цивилизации». Принято решение провести 8 июня 2006 года (четверг) в 11часов «круглый стол» на тему «Позиция России по проблеме сохранения земной цивилизации» (новое здание, зал №830).Организацию и проведение указанного круглого стола поручить фракции «Народно-Патриотический Союз «Родина».

Заместитель Председателя Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации Бабурин С. Н.
Российский Круглый стол «Будущее России и мира. Сохранение земной цивилизации – строго научный диалог», тема «Позиция России по проблеме сохранения земной цивилизации», Государственная Дума, 8 июня 2006 г.
«Тема, которая вынесена на обсуждение, отнюдь не случайна и отнюдь не является предметом только науки, потому, что, по нашему глубокому убеждению, без осмысления фундаментальных основ политических и общественных процессов, без четкого представления цели существования человека, ценностей, на которых строится его деятельность, невозможно дальнейшее сохранение и России, и человечества в целом. Особенно в эпоху, когда под лозунгом неизбежности глобализации происходит стирание не только государственных границ, национальных особенностей, но происходит и стирание человеческого в человеке. Впору говорить о крахе системы международного права, о провале ООН, и о том, что человечество отбрасывается в эпоху варварства на много столетий назад».

Из письма Вице-президента Российской Академии наук, академика Некипелова А.Д.
2-14204-1512/546 от 21.05.02
«В соответствии с предварительным согласованием предложения инициативной группы российских ученых о проведении Международного Конгресса «Сохранение земной цивилизации» в рамках мероприятий по празднованию 300-летия основания Санкт - Петербурга Российская Академия Наук поддерживает данное предложение и примет соответствующее участие в организации и проведении данного Конгресса. Предварительно вопрос был также согласован инициативной группой с мэром Санкт-Петербурга, представителями ЮНЕСКО, ведущими отечественными и зарубежными учеными. Прошу включить Международный Конгресс «Сохранение земной цивилизации» в план мероприятий по празднованию 300-летия основания Санкт-Петербурга. Данный Конгресс является одним из важных шагов на пути консолидации человечества и решения цивилизационных проблем. Проведение его в рамках мероприятий по празднованию 300-летия Санкт-Петербурга, безусловно, будет содействовать укреплению позиций России на международной арене и созданию благоприятного имиджа нашей страны в глазах международного сообщества».

Из письма академика - секретаря Отделения Общественных наук Российской Академии наук, академика Макарова В.Л.
№1400 – 2113 / 84 от 07.04.04
В Обращении содержится, без сомнения, правильная постановка вопроса, согласно которой «сегодня становится очевидным, что без научного понимания первопричин современных глобальных проблем общества и идентификации, приоритетных цивилизационных целей уже невозможны получение адекватных ответов на вызовы времени и конструктивная разработка коэволюционных, экономических, политических, демографических, антитеррористических, экологических и других доктрин, определяющих эффективное развитие и собственно сохранение земной цивилизации». Интересна и формулировка «фундаментальной цели человечества»:сохранение земной цивилизации, что позволит «консолидировать человечество и ориентировать его в направлении построения рациональной земнойцивилизации».

Из письма Заместителя Министра печати и информации Российской Федерации О.Юсицкова, 09.07.93 №010-640-2005/25
«Существенное значение имеет то, что цикл передач «Голос разума» явился своего рода противовесом той бездуховной, легковесной по содержанию и форме, а зачастую весьма далекой от нравственности продукции, которая широким потоком разливается сегодня в программах телевидения и радио».

Вице-президент Российской Академии Наук, академик О.М.Нефедов
в программе «Голос разума»,16.06.93
«Конечно, говоря о концепции устойчивого развития, а эта концепция была принята всеми участниками Конференции в Рио-де-Жанейро, в которой участвовали главы 114 государств (остальные были то же представлены, но уровнем ниже), то эта концепция начинает работать тогда, когда есть нормальное развитие. И это мы не должны забывать никогда. И мы должны обеспечить это нормальное развитие как можно быстрее. В противном случае все усилия концептуальные или законодательные – они всегда будут сводиться на нет реальными проблемами жизни».

Вице-президент Российской Академии Наук, академик Кудрявцев В.Н.
в программе «Голос разума»,21.07.93
«Если говорить о целях цивилизации, то с Вами следует согласиться. Но мы как юристы должны включить нашу проблематику в это дело в плане правовом, юридическом, конституционном. Я соглашусь с вами и в том, что эти цели, благородные цели должны быть закреплены в Конституции. И в Конституции и в законодательстве вообще эти цели выживания должны быть отражены в виде норм права, в виде правовых отношений между человеком и обществом, между государствами, то есть, закреплены в определенной системе отношений».

Председатель Общественной Палаты России, вице-президент Российской Академии Наук, академик Е.П.Велихов в программе «Голос разума»,12.11.93
«В XX веке созданы такие средства, с помощью которых человек может полностью менять среду обитания, которая, безусловно, включает и материальную, и духовную и социологическую сферу. Причем делает он это порой достаточно быстро и решительно, и очень часто абсолютно не понимая возможных последствий. Человечество в своем развитии подошло как бы к грани самоуничтожения, и средства для этого, пожалуйста, они существуют и в очень многих отраслях, а не только в атомной бомбе, причем в сверхбольших количествах. Есть очень сложное взаимодействие между человеком и средой его обитания, и понимание этого очень важно именно с точки зрения выживания человечества, а также понимания того, что человечество различными путями, но неуклонно движется к самоуничтожению. Мы кончили «холодную войну». Это прекрасно, но мы не размонтировали средства, которые мы создали для взаимного уничтожения двух противоборствующих якобы систем. И здесь мы столкнулись еще и с другой проблемой, с проблемой, что те же средства начинают широко распространяться в региональных конфликтах. И это сегодня главный вопрос внешней политики. Необходимо построение открытого общества, в котором, безусловно, реализуются интересы большинства, и в котором не появляется никакой тирании».

Председатель Московского городского Комитета по охране окружающей среды, профессор А.Г.Ишков в программе «Голос разума», 01.12.93
У капитализма и коммунизма есть общий признак - обе системы ориентируют общество на неограниченный рост потребления. Это является основой антиэкологичности и их экономик в целом.

Основатель и один из лидеров партий «Демократический выбор Россия» и «Союз правых сил», и.о. Председателя Правительства Российской Федерации (1992г.), директор института экономики переходного периода
Егор Гайдар в телепрограмме «Голос разума» 09.10.1994г.
Тема: «Демократия и Коммунизм в свете главной цели человечества»
На вопрос ведущего: «Готовы ли мы все вместе признать в качестве объединяющей концепции, если хотите, фундаментальной целью человечества, сохранение человеческого рода на земле, признать её критерием истины последней инстанции, критерием всех действий человечества и основой цивилизационной теории?»
Гайдар.Я, вы знаете, не претендую на роль человека, который решает задачи, нерешенные Иисусом Христом, Карлом Марксом и Адамом Смитом, но на просто поставленный вопрос готов дать простой ответ. Да, готовы. Мы убеждены в том, что задача сохранения человеческого рода есть как бы стержневая задача сегодняшней цивилизации. Больше того, это сегодня становится фактом почти обыденного сознания, то есть обыденного сознания интеллектуальной элиты общества. Конфронтационные идеологии,
идеологии, которые основаны на противопоставлении социальных групп, противопоставления нации, ярко выражены в контрасте в противоречии с реалиями сегодняшнего мира, где взаимодействие и интеграция в решении глобальных проблем человечества становится слишком очевидно предпосылками нашей нормальной жизни.

Лидер Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Зюганов в телепрограмме «Голос разума» 09.10.1994г.
Тема: «Демократия и Коммунизм в свете главной цели человечества»
На вопрос ведущего: «Готовы ли мы все вместе признать в качестве объединяющей концепции, если хотите, фундаментальной целью человечества, сохранение человеческого рода на земле, признать её критерием истины последней инстанции, критерием всех действий человечества и основой цивилизационной теории?»
Зюганов. Есть, например, проект установления нового мирового порядка, когда "золотой миллиард" будет эксплуатировать все остальные регионы, превращая их в своего рода периферию для удовлетворения своих жизненных требований и сокращая народонаселение в России, в других регионах, реализуя свои высшие потребности совершенно новыми технологиями. Это очевидно мне, человеку, живущему в России, который только сегодня ночью вернулся из Ивановской и Ярославской областей, где вымирают все регионы России. Если сохранять такой вариант выживания человечества, вот такой вариант выживания за счет принесения в жертву миллионов и миллиардов других, я считаю, он аморален…

Обращение поддержали также:
Малый театр, ЛЕНКОМ, театр им. Вахтангова, театр им. Ермоловой, МХАТ им. Горького, Новая газета, Молодежная Общественная палата России, Международный союз писателей, Министерство иностранных дел Российской Федерации, Неправительственный экологический фонд В.И.Вернадского, Федерация мира и согласия, Институт всеобщей истории РАН, Институт философии РАН, Институт Мира РАН, Научный совет при Президиуме АН по философским и социальным проблемам науки и техники, Институт Европы РАН, Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации, Конституционный суд Российской Федерации, Международный Зеленый Крест, Всероссийское общество охраны природы, Российская Ассоциация содействия ООН, МГУ им. М.В.Ломоносова (факультет журналистики), Экологическая Академия, Академия космонавтики, Академия ноосферы, Ассоциация Евро-Атлантического сотрудничества, Российский фонд культуры, Российский комитет ветеранов войны, Институт водных проблем РАН, Российский государственный социальный университет и другие.

Доп. информация см. Ю.Б.Дмитриев. Обращение российских ученых к международному научному сообществу и основы единой науки. - М.,ИВИРАН,2007

Объект-субъектная доминанта философии междисциплинарных исследований

Дмитриев Ю.Б.
Объект - субъектная доминанта философии междисциплинарных исследований
Регулятивная роль философских идей в научном познании признается одним из наиболее важных вопросов в стратегии научной и метанаучной рефлексии философской мысли. Обсуждаются и самые крайние решения этой проблемы - от позитивистского нигилизма до рецидивов представления методов философии как универсального средства для адекватного обоснования или опровержения любых результатов научных исследований. Такое дуалистическое положение философии науки и методологии научного познания относительно науки в целом указывает на необходимость верификации философии как полноценной междисциплинарной науки. Вместе с тем, становится также очевидным, что без проведения целенаправленных исследований и решения ряда принципиальных философских проблем, в частности, проблемы объект - субъектных отношений, как центральной проблемы философии науки, представить философию как науку и идентифицировать роль актуализированных философских идей в междисциплинарных исследованиях и науке в целом, представляется весьма проблематичным. Такие исследования необходимы и для общенаучной стратегии, формулирования верифицируемых онтологических и гносеологических законов науки познания и приведения их в единый междисциплинарный контекст. Результаты этих исследований должны дать также новый импульс и для создания основ концептуально единой науки.
Является ли наука рациональной, подчинена ли она каким либо законам
познания и можно ли отличить науку от мифа и религии. Сегодня значительная
часть научного сообщества все же утвердительно отвечает на эти
вопросы. В этом смысле деятельность ученых признается регулируемой
законами логики и методологическими правилами. Сциентизм (Scientism, от лат.Scientia – наука), как философско-мировоззренческая ориентация, в основе своей опирается на представление о научном знании как о высшей культурной ценности и достаточном условии ориентации индивида в мире. Однако сегодня есть достаточные основания для утверждения, что в виду отсутствия науки познания в системном виде и как следствие философии как науки, и как следствие в силу антропоцентристской ориентации современной философии науки сциентизм вполне закономерно не смог идентифицировать и противопоставить субъективизму и другим подобным направлениям в философии науки решающие аргументы. Закономерным результатом этого состояния стало появление в современной философии науки множества философских направлений иррациональной ориентации, которые к тому же заняли сегодня в ней доминирующие позиции.
Направление историцизма (точнее принцип или метод историзма, как исторический подход, Historism) не должно относиться к иррациональному направлению. Современной теорией познания предлагается рассматривать его, как метод познания объективной реальности, в соответствии с которым объекты и явления должны рассматриваться в их историческом развитии и во взаимосвязи с конкретными условиями их существования. Данный метод по его статусному положению в теории познания должен был бы позволять делать, безусловно, надежные прогнозы и предсказания относительно развития изучаемых объектов и явлений в будущем, в том числе и относительно стратегии развития общества. Однако реальность эти претензии вполне убедительно опровергает, и фактически в существующем виде данный метод, как и сциентизм, сегодня также не может быть признан в качестве верифицируемого закона познания и философского основания междисциплинарных исследований. Причин здесь две. Это не вполне адекватное введение им сознания и интуиции человека в картину мира и отсутствие адекватного решения семантической проблемы понятийного аппарата. Одним из примеров не адекватности данного метода познания можно считать, очевидно, и научные пробелы социально - исторического детерминизма К.Маркса. Наиболее очевидный путь верификации исторического метода познания следует связывать с усиления связи метода с положениями науки о высшей цивилизационной цели и естествознанием и с решением проблемы отношений объекта и субъекта.
Не вполне обоснованными в этом контексте представляются и претензии такого философского направления, как нативизм (Nativism, от лат.Nativus – врожденный), как философско-психологической концепции, согласно которой человеку присущи независимые от опыта врожденные идеи (категории мышления), с помощью которых он и познает окружающий мир. Вместе с тем, это направление представляется более близким к решению проблемы объект – субъектных отношений, хотя для этого необходима более ясное представление о термине «врожденные» и, по сути, аргументация постнеклассической физики.
Релятивизм (Relativism, от лат.Relativus – относительный), как методологический принцип критического анализа познания, который состоит в абсолютизации качественной нестабильности явлений и их зависимости от условий и ситуаций, в междисциплинарном контексте также представляется следствием отсутствия решения выше отмеченных проблем фундаментального уровня. Одной из центральных проблем является отсутствие адекватного введение сознания и интуиции человека в объективную реальность. По сути, она является основным аргументом для фальсификации указанного и других направлений современной теории познания в плане их пригодности в качестве философского основания междисциплинарной (концептуально единой) науки.
Эмпиризм (Empirism, Empiricism, от греч.Empeiria – опыт) в философии науки рассматривает чувственный опыт как важнейший источник и критерий познания, где формы мышления представлены, как исключительно субъективный способ систематизации представлений. Эмпирическое и теоретическое (Empirical and theoretical) исследования представляют собой научные категории для обозначения двух различаемых, но взаимосвязанных направлений познания. Эмпирическая парадигма, опираясь на эксперимент и наблюдение, считается направленной непосредственно на объект. Теоретическое же исследование традиционно рассматривается как логическая конструкция реальности (модель, теория), создаваемая посредством идеализаций на том уровне знания, который достигнут современным знанием и творческими способностями создателя той или иной теории. Эти направления, рассматриваются в качестве основы всего рационального знания. Тем не менее, эти направления еще не достигли адекватного уровня понимания процессов фундаментального уровня природы и методологии научного познания, что не позволяет философии науки занять объективную позицию. Тем не менее, сегодня имеются все основания для создания верифицируемых законов науки познания и постнеклассического естествознания, и решения проблемы объект - субъектных отношений.
Философское направление гносеологического продолжения (Gnosiological continuation) в этом контексте предлагает рассматривать в качестве основания философии науки концепцию, согласно которой выводы и рекомендации подлинной науки оказываются работоспособными лишь за пределами того круга фактов и соображений, на базе которых первоначально они были сделаны. По сути, это некий философский аналог теоремы Геделя. Тем не менее, подобная (и любая) экстраполяция научного знания в локальной области, без указания границ ее применимости, в соответствии с законом иерархии уровней описания (недопущение смешения принципов разных уровней описания), не может быть распространена на фундаментальный уровень описания природы. Таким образом, без доказательств корректной области экстраполирования такая концепция, представляется, не может претендовать на статус верифицируемого закона науки познания.
Позиция Дж. Милля о методах научной индукции также не достигла вывода адекватных общих положений из частных, впрочем, как и его представление роли индукции в познании. Проблема индуктивного принципа, как общего принципа единообразия природы, а также происхождения этого принципа в контексте эмпиризма и его отрицания априорных истин, в т.ч. происхождения истин математики и четырех методов научной индукции, безусловно, также требуют решения выше отмеченных проблем. Лишь с их решением данный метод будет либо верифицирован, если адекватные элементы в нем имеют место, либо окончательно фальсифицирован. Ограниченность позитивистской трактовки научного знания и недооценка роли научной теории и теоретического объяснения в сочетании с переоценкой значения индукции в науке и полным игнорированием роли метафизических представлений в развитии науки по существу требуют высшего критерия, которым является фундаментальный уровень описания природы. Это и единственно корректный путь разрешения противоречий.
При этом необходимым, представляется, понимание того, что говорить о метафизике имеет смысл лишь в том случае, когда создана действительно адекватная физика. Метафизика лишь при этом условии получает более четкую границу раздела с физикой. Сегодня же ситуация в этом вопросе меняется принципиальным образом, то, что сегодня считалось метафизикой, завтра уже может оказаться физикой. Вопрос сегодня стоит уже о создании космофизики не столько вселенных, сколько Метавселенных и даже Метапространства.
Революционные изменения в физике, связанные с критикой базисных понятий механики И.Ньютона привели к появлению так называемого «второго» позитивизма в стремлении «очистить» физику от примеси метафизических понятий Э. Маха, который создает свою субъективистскую критику классической физики, понятий причины и субстанции. В этом контексте эмпириокритицизм Р. Авенариуса и идея критического анализа опыта, как возвращения к свободному от метафизических искажений опыту с его понятием «интроекции», как принято считать сближали идеи Э. Маха с концепцией Р.Авенариуса. Учение Э.Маха и его трактовка научного познания, в котором основой познания является опыт и принцип экономии мышления, как известно, оказали заметное влияние (феноменализм Э.Маха и его критика классической механики) и на позицию А. Эйнштейна. Однако сегодня есть основания говорить, что это была критика не вполне по существу, т.к. фактически не вела к созданию основ постнеклассической физики.
Одну из трактовок научной теории, в частности, в концепции А. Пуанкаре связывают с пониманием различия функций теоретической и экспериментальной физики, где физическая теория представляется как способ упорядочения
экспериментальных данных для облегчения их обзора и использования для
предсказаний. Но гипотетический характер любой теории и конвенционализм
А.Пуанкаре с представлением законов математической физики, как конвенциальных положений, принятых по соглашению (без представления законов о строении фундаментального уровня природы), не мог дать удовлетворительной методологической и философской базы. Этого не мог дать и конвенциональный характер его геометрии. Позиция П.Дюгема о структуре научной теории с выделением в ней объяснительной и описательной частей, о математическом характере физических законов и их приблизительном соответствии действительности при целях физической теории описать и предсказать явления, по той же причине вполне закономерно не вели к адекватной научной картине мира. Но П.Дюгем не вписался ни в сильные, ни в слабые стороны «второго позитивизма» и индуктивизма, что отнюдь не указывает на более высокий уровень этих направлений философии науки. Они были все примерно на одном уровне, с точки зрения их возможностей решения центральных проблем философии, и науки в целом. Тем не менее, постановка проблемы структуры и функций физической теории, проблемы языка, которым пользуется физическая теория, и критериев его выбора, а также негативная оценка значения метафизики для науки и стремление обезопасить развитие науки от перспективы повторения научных революций следует признать актуальными и на сегодняшний день. Вместе с тем, это всего лишь вербальная постановка вопроса, а не решение проблем, и как уже отмечалось, по поводу негативизма метафизики можно говорить лишь после того, как будет идентифицирована вполне адекватная граница, отделяющей ее от физики, а об этом, представляется, можно корректно говорить лишь после создания основ постнеклассической космофизики.
Неокантианская концепция научного познания и лозунг «назад к Канту», как и баденская школа неокантианства и В. Виндельбанд с его
противопоставлением наук о природе («генерализирующих») наукам о культуре («индивидуализирующим) сегодня также необходимо (и возможно) привести в русло междисциплинарности (концептуальному единству) через решение проблемы объект – субъектных отношений.
Аналитическая философия отмечает особое влияние идей Г. Фреге. Понятия смысла и значения, анализ структуры предложения, как составленной из функтора и его аргументов, наряду с идеями Б. Рассела и философии логического анализа, были признаны точкой отсчета в понимании принципов анализа, программ логического атомизма и теории дескрипций, как средства разрешения большинства философских проблем. Именно поэтому идеи Л. Витгенштейна, его понятие мира, логического пространства, объекта и его формы, логического каркаса мира и языка, как образа реальности, также весьма длительное время сохраняли свою актуальность. Поэтому интерпретация смысла предположения о характере философских идей и задаче философии в контексте что может, и что не может быть выражено в предложениях, наряду с трактовкой предложений логики, математики и естественных наук, были непосредственно связаны и с философией математики Л. Витгенштейна. Вместе с тем, критика исследований по основаниям, как попытки математическими средствами решать философские проблемы и как опровержение аналогии между математикой и эмпирической наукой и между математическим доказательством и экспериментом фактически требует фундаментального физического понимания математического существования, а именно строго физического обоснования всех основных аксиом математики. Прежде всего, в математике необходимо физически адекватное введение особых чисел (0 и 1), и соответственно трансформация основ абстрактной математики в физически адекватную.
«Поздняя» философия Л. Витгенштейна, «языковые игры», значение как употребление и следование правилу, «языковые ловушки» и характер философских проблем требуют рассмотрения с позиций семантического закона науки познания при условии понимания методов науки познания, как единственного средства предупреждения методологических ошибок при создании научных теорий. Здесь необходим критический анализ и остенсивных определений, как заданий значений слов путем указания на обозначаемый предмет, как и холизм в трактовке языка, а также понятия «видения в аспекте», которые рассматриваются как концептуальные источники постпозитивистского тезиса теоретической нагруженности языка наблюдения. Витгенштейн в методологии познания утверждает, что о знании можно говорить только там, где возможно незнание, а достоверность присутствует там, где невозможно сомневаться. Именно поэтому он считал достоверными и необходимыми и предложения типа «правила языковых игр», как условия возможности того, что некоторые предложения оцениваются как истинные или ложные. На этом весьма зыбком методологическом основании он пытался утверждать, что сомнение возможно только в рамках некоторых «языковых игр». Более корректно было бы ставить вопрос о необходимости формулирования семантического закона науки познания, как требующего от научных теорий определенных шагов по решению указанных проблем.
Эмпиризм, проблема «протокольных предложений», как эмпирического базиса
научных теорий, тезис о конвенциональности «протокольных предложений» Нейрата и верификационистская теория значения, где значением научного предложения считается подтверждающий его факт (М. Шлик) часто
рассматриваются и в качестве условия научности теорий. Иногда они рассматриваются и как разграничения научных и метафизических предложений, и даже как идею преодоления метафизики с помощью логического анализа языка Р. Карнапа. Тем не менее, в междисциплинарном контексте этого представляется явно недостаточно для оценки научности теории, и, как уже отмечалось, говорить о метафизике можно лишь с оговоркой «лишь после создания основ постнеклассического естествознания и идентификации фундаментального уровня описания природы и соответствующей (адекватной) научной картины мира». Лишь в этом случае можно говорить и о приемлемом решении проблемы объект - субъектных отношений и проблемы однозначной интерпретации терминов и понятий, как в обществознании, так и в естествознании.
Идея нейтрального языка наблюдения и использование математической логики для сведения теоретических предложений науки к эмпиризму (Р.Карнап), как и операционализм Бриджмена и проект «унифицированной науки» (О. Нейрат), по сути, лишь ставят проблему создания единого языка науки, отнюдь не указывая путь ее решения. В этом контексте ослабление тезиса о сводимости теоретических утверждений к эмпирическим утверждениям Р.Карнапа и трактовка математических предложений как аналитических, как принято считать, так или иначе, сводятся к тавтологическому понятию, когда предложение истинно при любом положении дел. В соответствии с семантическим законом науки познания наукой может считаться лишь та область знания, термины и понятия которой всеми участниками процесса познания интерпретируются тождественно.
Принято считать, что уже логицизм (как составная часть программы логического позитивизма) и интенции Р. Карнапа о концептуальных каркасах и различении «внутренних и внешних» вопросов существования и усиления конвенционализма в логическом позитивизме безальтернативно привели к выводу о не реализуемости программ логического позитивизма. Еще более укрепило доказательность этого вывода развитие индуктивной и вероятностной логики Р. Карнапом и Г. Рейхенбахом. С этим выводом связывают и соответствующий кризис всего данного направления, и появление направления постпозитивизма. Однако, не смотря на то, что данный вывод здесь вполне закономерен, тем не менее, более убедительной следует считать все же аргументацию междисциплинарного подхода и верифицируемых законов науки познания, которые отрицают и постпозитивизм в плане его возможностей решения проблемы объект – субъектных отношений и других основных проблем философии.
Основные идеи постпозитивистской философии науки сводятся к тому,
что философия науки должна исследовать развитие научного знания, где полностью завершенными являются лишь ложные теории, а также, что научное знание целостно там, где теоретический и эмпирический уровень взаимосвязаны. Любое эмпирическое утверждение в этих условиях становится обусловленным соответствующей теорией (теоретически нагружено), а метафизические концепции тесно связаны с научным знанием и оказывают стимулирующее воздействие на развитие науки. Развитие научного знания в этом контексте признается некумулятивным (не только происходит накопления знаний, но и опровергаются концепций, ранее признававшиеся истинными). В этих условиях философия науки якобы, безусловно, должна ориентироваться на историю и социологию науки. Тем не менее, «ложные теории» и «безусловность» ориентации, как и ложность теорий здесь, конечно же, не безусловны. Необходимо уточнять, как идентифицировать ложность теорий и на что конкретно следует ориентироваться в отмеченных направлениях (частично эти проблемы уже были рассмотрены выше). По крайней мере, ориентации философии науки и науки в целом на идентификацию и достижение высшей цивилизационной цели постпозитивисты также не предлагают. Представляется, что именно по этой причине постпозитивистам не удалось и убедительно сформулировать верифицируемых законов познания и главной цели науки, хотя их понимание некумулятивности в развитии научного знания не противоречит междисциплинарному (концептуально единому) видению стратегии науки.
«Критический рационализм» К. Поппера в этом контексте закономерно считается не чем иным, как изменением смысла проблемы демаркации и разграничением науки и догматической идеологии и попыткой решения проблемы демаркации без связи с вопросом об истинности. Критика индуктивизма К. Поппером и любых других претензий на обладание истинным знанием поставила фактически все научные теории в положение, когда они являются не индуктивными обобщениями опыта, а лишь предположениями. Тезис о том, что любое описание опыта также является предположением, а не фиксацией непосредственно наблюдаемого в этих условиях ратифицируется как отказ от противопоставления теоретических терминов и терминов наблюдения. Конвенционализм в трактовке эмпирического базиса науки, универсальная модель развития методом «проб и ошибок», также как и рациональность и критикуемость представляют отличительные черты науки (по Попперу), наряду с фальсифицируемостью, т.е. принципиальной возможностью их опровержения, как отличительной черты всех научных законов. Вместе с тем, данная позиция является всего лишь непосредственным следствием того, что современная наука строит лишь локальные (не согласованные между собой) теории. Междисциплинарный же подход говорит о возможности (и необходимости) строить и анализировать только концептуально целостную научную картину мира с обязательным представлением процессов фундаментального уровня природы, подчеркивая при этом - в соответствии с требованиями высшей цивилизационной цели.
Критика К. Поппером инструментализма и реализма в трактовке теоретических терминов научных теорий рассматривается в основном как «предположительный реализм», где идея объективной истины и наука, как бесконечная и не гарантирующая попытка приблизиться к ней рассматривается, как попытка Поппера построить эпистемологию без познающего субъекта. По существу же, это попытка вообще уйти от решения одной из основных проблем философии.
Применение идей критического рационализма к социальной сфере и понятиям «открытого и закрытого» обществ, а также «утопической социальной инженерии и частичной или поэтапной инженерии» рассматриваются и как научная рациональность и как ядро демократических процедур, что выпадает из стратегии междисциплинарности и решения основных проблем философии науки. Необходимо отметить, что вне стратегии междисциплинарности и целеполагания, науки о высшей цивилизационной цели и высшей цели науки, как ее основ, построение науки о развитии общества, адекватной социальной философии и социологии, представляется, невозможным в принципе.
Критика И. Лакатоса джастификационизма и, так называемого, «наивного фальсификационизма» и его выводы о роли конвенционализма в науке в
сочетании с идеей рациональной реконструкции истории науки,
представляют его субъективное понимание смысла научной рациональности. Здесь концепция «исследовательских программ», понятия «твердого ядра и защитного пояса» программы (позитивной и негативной эвристик) представляются в качестве критериев сравнения конкурирующих исследовательских программ (и дают представление и о своеобразии его философии математики). Отличие исторической школы постпозитивизма от критического рационализма, по сути, сводят к отказу от специфической научной рациональности и от попыток рациональной реконструкции истории науки. Не признается здесь «значительными» и роли социально-психологических факторов в развитии науки и несоизмеримости конкурирующих теорий, исследовательских программ и картин мира. С этой позицией, безусловно, в целом также невозможно согласиться, ввиду того, что это еще один уровень анализа, который также не несет решения центральных философских проблем, а именно проблемы объект - субъектных отношений, семантики философии науки, фундаментального уровня описания процессов и создания концептуально единой науки. Что касается роли социально-психологических факторов в развитии науки, то она признается междисциплинарной стратегией доминирующей в соответствии с социальным законом науки познания.
Влияние Л. Витгенштейна и В. Куайна на «историческую школу»
постпозитивизма, критика позитивизма и холизм в трактовке языка, как тезисы
об «онтологической относительности и неполной определенности» теории
эмпирическими данными трансформировались Т. Куном в понятия парадигмы, научного сообщества, «нормальной науки» и характер работы ученого в «нормальной науке». Эти же аргументы относят обычно и в защиту тезиса о теоретической нагруженности языка наблюдения и трактовку научной революции. Невозможность же описания научной революции на языке концепций научной рациональности или научной революции как смены картин мира (или смены элит) в науке, как известно, привело к необходимости осознания и роли социально-психологических факторов в этом процессе. Принято считать, что именно несоизмеримость конкурирующих парадигм и критика позитивистских представлений о взаимоотношении старой и новой научных теорий и понимания прогресса в науке возбудило дискуссии о существовании научных революций в смысле Т.Куна (прежде всего, это касалось истории математики и ориентации на историю и социологию науки в современной философии математики).
Однако и данному подходу не хватило понимания того, что ориентация социально-психологических факторов на адекватное познание возможна лишь в рамках ориентации общества на высшую цивилизационную цель и коррелированную с ней высшую цель науки. Что касается научных революций, то в большинстве случаев перехода к новой теории всегда сохраняется преемственность (закон двойного отрицания), и можно говорить лишь о количестве изменений (хотя это чисто терминологический спор).
В частности, методологи, называющие себя «рационалистами», твердо стоят на том, что рано или поздно четкие критерии и законы рациональности и научности будут найдены, и сомневаться в этом означает «иррационализм» и
антинаучность. Подобные упреки чаще всего высказывались в адрес философов, пытавшихся вывести научное познание за пределы «рациональности», в частности, и в адрес Т.Куна, П.Фейерабенда и других. П.Фейерабенд приводит аргумент, который направлен не только против системы законов познания, но против трансформации философии в науку, в пользу «неопределенности и безграничной свободы» в методологии науки. Создание научной традиции, ее философское обобщение и закрепление в соответствии с требованиями этой традиции, по его мнению, несовместимо с гуманизмом, т.к. каждый человек отличается индивидуальным темпераментом, вкусом, склонностями, способностями, условиями жизни. Когда же человека заставляют подчиняться определенным принципам и стандартам, навязываемым современной наукой и ее логикой, тем самым якобы деформируют его индивидуальность и стесняют его свободное развитие.
Но тогда возникает вопрос, почему не предлагается отменить заодно и законы физики, например, тяготения или закон инерции? Возможно, они откажутся и от высшей цивилизационной цели, призывая не сохранять и человеческий род, но вряд ли позволит человечество им реализовать такую стратегию. Вопрос, очевидно, может состоять лишь в том, возможно ли создать такую систему верифицируемых законов познания. Ставить же эту задачу человечеству и его науке сегодня насущно необходимо, т.к. этого требует высшая цивилизационная цель. В античеловеческую позу могут встать лишь те, кому безразлична судьба человечества (типа Людовика XVI). Но есть убежденность, что человечество будет использовать все возможности для того, чтобы сохранить человеческий род и преумножить знание, накопленное земной цивилизацией за всю свою многовековую историю.
Вместе с тем, «догматизированной» системы рациональных законов познания, которую пытаются так энергично критиковать фейерабендисты, по существу еще нет в системном виде. Поэтому прежде чем критиковать еще не созданную теорию, надо вначале создать систему законов рационального познания и лишь, затем оценить ее в системном виде с учетом, в том числе и современного интеллектуального и социального состояния общества. Такая постановка вопроса представляется единственно правильной. Пытаться же отказаться от позитивно-рационального знания, которое нарабатывалось наукой на протяжении многовековой истории, и уже доказало свою научную состоятельность в том смысле, что именно ею создана необратимость процесса познания, по крайней мере, неразумно. Тем более что сегодня это направление имеет уже вполне убедительные аргументы, опровергнуть которые будет весьма не просто.
Ориентируя (Фейерабенда - «ограничивая») познавательную деятельность людей определенными правилами (его - «догмами»), мы якобы не только стесняем, но и калечим тех, кто оказывается все-таки способным усвоить эти правила и подчиниться им. И якобы большое число людей, темперамент (и способности) которых не «втискиваются» в признанные в настоящий момент формы образования и познания, оказываются отлученными от науки.
Здесь, представляется, спутаны два вопроса, а именно - открыть законы и пользоваться ими во благо всех людей до тех пор, пока не будут открыты новые, более эффективные (и затем пользоваться уже новыми и т.д.), или же запретить процесс познания на определенном этапе вообще. Ничего подобного в реальности, конечно, не существует, т.к. запретить мыслить никто никому не может. Другое дело процесс признания научным сообществом новых идей и наличия эффективной системы их обсуждения.
Безусловно, вопрос сложнее и касается в значительной мере
сложившихся отношений в обществе и науке. В условиях отсутствия ратифицированной высшей общечеловеческой цели противоречия неизбежны не только в политике, но и в науке (социальный закон науки познания). При наличии общей цели все вопросы, безусловно, решаются эффективнее. Это касается и развития науки. Если бы П.Фейерабенд ставил вопрос в эту плоскость, он пришел бы к иным выводам по вопросу эпистемологической анархии в науке познания и науке в целом. Таким образом, возникший «парадокс» разрешается лишь на пути создания науки познания в системном виде и идентификации и ратификации высшей цивилизационной цели.
Как отмечает П.Фейерабенд, нельзя избежать нарушения методологических правил, ибо это являются необходимым элементом прогресса науки. П.Фейерабенд пытается системно показать, что для любого методологического правила можно найти обстоятельства, при которых целесообразно не только игнорировать это правило, но и поступать прямо противоположным образом (контриндуктивно). Это касается и правила, согласно которому именно опыт, факты и экспериментальные результаты служат решающим свидетельством за или против научной теории. Следует заметить, что этот прием может быть применен, если полученные опытные доказательства не адекватности теории единичны или не имеют повторяемости, либо неверно интерпретируются, чего, несомненно, было достаточно в науке по ходу истории ее развития. Эмпирический критерий научного познания, таким образом, им не вполне корректно ставится под сомнение. Согласование теории с опытными данными им предлагается не рассматривать как решающий аргумент в ее пользу и расхождение между теорией и фактами уже не должно ставит теорию под угрозу устранения. Данное правило предлагается также не признавать существенной составной частью всех
теорий подтверждения и проверки. Здесь более корректной представлялась бы другая постановка вопроса, что не во всех случаях достаточно любых эмпирических фактов, но то, что научная теория обязана обладать предсказательной эффективностью - это не может быть поставлено под сомнение. Это положение необходимо уточнить в том смысле, что теория и эксперименты, верифицирующие или фальсифицирующие ее, должны быть строго обоснованы именно в этих контекстах.
Тем не менее, то, что античный атомизм, гелиоцентризм, волновая теория света, квантовая теория, теория относительности разрушали господствующие методологические нормы и правила, безусловно, можно интерпретировать и иначе. С одной стороны это просто таков ход истории развития науки в условиях отсутствия ратифицированной высшей цивилизационной цели и высшей цели науки. С другой, очевидно, и то, что развитие науки постепенно, но приближается к пределу научного познания, и революции становится делать с каждым новым шагом науки все труднее и труднее. Следовательно, и развитие методологии научного познания не беспредельно. Главная задача философии науки и науки в целом заключается именно в устранении методологических пробелов в познании. Поэтому предложение выхода за пределы рациональности вместо создания науки познания в системном виде не представляется убедительным. Познание представляет собой необратимое и исторически постепенное
приближение к истине, и форсировать его, тем более выходом в
«иррациональность» не только не удастся, но и неприемлемо для науки и общества потому, что просто отнимает столь нужное время. Познание не представляет собой возрастающего спектра несовместимых или несоизмеримых альтернатив, в котором каждый миф является частью совокупности знания, т.к. взаимно усиливают, дополняют друг друга и вносят свой вклад в развитие познания только методологически адекватные, действительно научные теории.
Иррациональность же только уводит от существа вопроса и от высшей цели познания. Но сегодня науке особенно нужны целостные междисциплинарные идеи, безусловно, обладающие предсказательной эффективностью, и концептуально единая непротиворечивая научная картину мироздания.
П.Фейерабенд рекомендует «осознанное» применение этого правила, ввиду того, что экспериментальные результаты всегда содержат некоторые гипотетические предположения о мире и о взаимодействии субъекта с миром. Он считает, что эмпирический язык всегда несет в себе элемент неопределенности, который невозможно проверить, находясь в рамках данного эмпирического языка, в том числе и используя теории, построенные на его основе. Для критики и проверки допущений, лежащих в основе привычного языка, по его мнению, нужно выйти за его пределы и сравнить его с иным языком. Поэтому проверка и критика перцептивного опыта и фактов научной картины мира возможны лишь в том случае, если будет создана иная картина мира, другие факты, новый язык, который иначе организует перцептивный опыт. Для
этого, что не представляется вполне логичным, П.Фейерабенд предлагает действовать контриндуктивно, вместо того чтобы из существующих опытных данных попытаться сделать более фундаментальные выводы.
К.Поппер считает, что хорошая теория должна избегать пользоваться
ad hoc гипотезами и если такие гипотезы все-таки иногда встречаются в
отдельных дисциплинах, то это свидетельствует об их неудовлетворительном
состоянии. В частности, К.Поппер указывал, что новая теория должна обладать
избытком содержания по сравнению со старой теорией, которое с течением
времени уменьшается благодаря ad hoc гипотезам. В противоположность
этому П.Фейерабенд подчеркивает неизбежность, но главное
необходимость ad hoc гипотез в науке потому, что всякая новая теория, по
его мнению, возникает как ad hoc теория, и ее содержание не превышает тех
немногих фактов, для объяснения которых она выдвинута. Лишь последующая
постепенная и длительная работа приводит к расширению ее содержания, к
распространению ее на новые факты и области.
Из анализа методологических правил и рассмотрения их отношения к
реальной истории науки П.Фейерабенд делает еще один, также не вполне обоснованный вывод, что якобы не может быть методологического правила, применение которого можно было бы рекомендовать во всех обстоятельствах. Следовательно, если таких правил нет, то на деятельность ученого не накладывается никаких ограничений. Это центральная идея его методологии, которая выше уже была критически рассмотрена.
«Эпистемологический анархизм» считается следствием принципа
пролиферации и принципа несоизмеримости. Согласно принципу пролиферации,
нужно изобретать и разрабатывать теории и концепции, несовместимые с
существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый
(вообще говоря, каждый человек) может изобретать свою собственную
концепцию, как бы абсурдной она ни казалась. Принцип несоизмеримости
якобы защищает любую концепцию от критики со стороны других концепций, и
если кто-то выдвинул совершенно бессмысленную идею, то с этим ничего
нельзя сделать. По этому правилу считается, что нет фактов, которые
можно было бы противопоставить любой концепции, и она имеет право
формировать свои собственные факты, т.к. якобы наука не всегда может
указать на несовместимость фантазии с фундаментальными законами
естествознания или с современными научными теориями. Автору фантазии
существующие законы и теории могут казаться также бессмысленными, и мы не
можем упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может
пользоваться своей особой логикой. Автор фантазии создает свой
собственный мир и все, что не входит в этот мир, не имеет для него
никакого смысла. Таким образом, соединение принципа пролиферации с
принципом несоизмеримости образуют методологическую основу, где каждый
волен изобретать свою собственную концепцию. Сравнить ее с другими
концепциями он также не обязан, как и искать основу для этого, ибо якобы
нет никакой основы для такого сравнения, и, следовательно, все допустимо и
все оправдано. Согласиться с этой аргументацией означает закрытие рациональной научной деятельности вообще, что не представляется
возможным, ввиду необходимости решения проблем общества, и неопровержимости главного требования, которое предъявляется наукой к научным теориям - это прогнозируемый теорией результат.
Подобные виды деятельности к научной деятельности никакого отношения не
имеют.
Из того, что ученые часто действовали в противоречии с существующими методологическими правилами, означает лишь то, что общепризнанных
методологических правил просто не было в системном виде, как их нет
и сегодня. Наука не может принять прямо противоположные
правила, когда те и другие могут и не быть универсальными. Но если
методология установит универсальные правила и верифицируемые законы познания, тогда подобные сентенции отпадут сами собой.
Известна точка зрения, в соответствии с которой к научному
анархизму П.Фейерабенда привели его социально-политические взгляды, не
имеющие, как оказалось, также строго научного обоснования. Он
является одним из немногих философов науки, которые подходят к
рассмотрению науки и ее методологии с точки зрения счастья и свободного
развития людей, не задаваясь вопросом о необходимости установления
вначале их общепризнанного смысла. Учитывая эмоционально позитивный
оттенок терминов «счастье и свобода», кто же будет против постановки
вопроса - сделать всех людей «свободными и счастливыми». Но он не делает
при этом никаких попыток строго научно решить проблему объективной
интерпретации этих понятий. П.Фейерабенд лишь на словах выступает и против духовного закрепощения людей и как бы «восстает» против науки, когда она используется как средство такого закрепощения. Но разве негативные тенденции видит он один и кто же, возникает вопрос, против решения этих
проблем. Логичнее, особенно такого уровня философам, попытаться поставить задачу и создать вначале эффективную науку об обществе, т.к. такое состояние в науке есть следствие действия социального закона науки познания и отсутствия до сих пор адекватной науки развития общества.
Решение проблемы философских оснований междисциплинарных исследований в современном научном познании соответственно должно стать инициатором формирования и адекватного процесса познания, включая формирование и специальных научных теорий и законов науки познания, где принципиальным становится и формирование философии как полноценной фундаментальной науки. Таким образом, без философии как науки не могут быть созданы философские основания междисциплинарных исследований в современном научном познании. С другой стороны философия как наука не может состояться без науки познания в системном виде, которая имеет все основания считаться основой философии как науки, и соответственно адекватного междисциплинарного метода познания. Лишь в силу своего современного состояния философия вынужденно допускает существующее положение в науке, когда идеи развития науки идут от конкретных специальных наук в философию, а не наоборот. Это свидетельствует, в частности, не только о том, что основополагающие парадигмы специальных наук и направлений не могут считаться вполне научно корректными, но и о том, что они не могут быть применены в междисциплинарном контексте в качестве основы концептуально единого адекватного знания.
Вне этой цели наука закономерно оказалась неспособной объяснить и роль математики в познании, где недооценка влияния теорий фундаментального уровня в опыте стала вполне закономерно непреодолимой проблемой.
По этой же причине осталась непреодолимой и проблема причинности в философии эмпиризма (Д. Юм), где философия рационализма оказалась вдали от источника достоверного знания, как лежащего в самом разуме (впрочем, как и учение Р. Декарта о рациональном методе и процедуре рационального сомнения). С позиций актуализируемого уровня понимания рационализм фактически требует обязательной интерпретации и обоснования с позиций процессов фундаментального уровня природы. Поэтому проблема достоверного знания, интеллектуальная интуиция и дедукция как основные элементы рационалистического метода Р.Декарта, а также его учение о двух субстанциях и механистическая картина мира также, по существу, ориентируют науку познания на необходимость создания системы верифицируемых философских законов познания. Таким образом, для того, чтобы корректно отвечать на эти и другие столь же важные вопросы, наука познания должна быть представлена, по крайней мере, в виде одной из трех фундаментальных наук в основании концептуально единой науки. Без этого создать адекватную философию междисциплинарных исследований также не представляется возможным.
Учение Б. Спинозы (порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей) и учение Г.Лейбница об «истинах разума и истинах факта», аналитической истины, о предустановленной гармонии с ее требованием объяснения соответствия между истинами, постигаемыми разумом, и фактическим положением вещей представляют элементы научного познания в рационалистических концепциях. В них для объяснения соответствия между истинами разума и реальностью (даже с учетом роли математики) в познании практически всегда прибегают к принципу предустановленной гармонии или его аналогу. По сути, это убеждение в том, что знание должно быть полезным, которое противопоставлено в понятиях полезной опытной науки и
бесполезной метафизики. Тем не менее, сегодня становится очевидным, что вопросы полезности науки не могут быть разрешены без идентификации таких новых категорий науки познания, как высшая цель науки, которая в свою очередь не может быть идентифицирована без высшей цивилизационной цели, которая соответственно определяет и мотивирует смысл всего научного познания в целом.
Объяснение научного познания и «коперниканский переворот» И.Канта в представлениях в контексте «не познание сообразуется со своим предметом, но предмет сообразуется с познанием», а также понятия аналитических и синтетических, априорных и апостериорных суждений, не происходящих из опыта (но расширяющих наше знание), в кантовской постановке вопроса фактически не несут решения. Приводимые Кантом примеры синтетических суждений, как и три типа синтетических суждений априори и три уровня продуцирующего их синтеза (опять же на уровне чувственности, рассудка и разума), а также ответ Канта на вопрос «как возможна математика» в учении о пространстве и времени, как априорных формах созерцания лишь обращают вопрос в будущее. Это концептуально единая наука и постнеклассическая физика, как одна из трех фундаментальных наук, которая, безусловно, должна опираться на представления о процессах фундаментального уровня природы. Постнеклассическая физика (или космофизика) имеет в виду, что теории, созданные на основе неклассической физики, включая релятивистскую теорию квантовой гравитации, теории струн, суперструн и М-теории (интерпретируемые сегодня как теории всего) всегда останутся лишь неклассическими, ввиду того, что постнеклассическая космофизика должна описывать не только вселенные, но и метавселенные и Метапространство. Отличительной особенностью неклассических (и классических) теорий, следует признать их ограниченность пространством локальной (замкнутой) вселенной (материальным пространством). Постнеклассическая же космофизика распространяет свое влияние на описание и Метавселенных и Метапространства. Для этого она вводит философскую категорию абсолютно пустого пространства, которого нет в классической физике (там оно лишь декларировано). Нет его, тем более в неклассической физике, в которой оно изъято даже из деклараций.
Аналогична ситуация и с ответом И.Канта на вопрос «как возможно чистое естествознание» в учении об априорных категориях рассудка при понимании природы как объекта возможного опыта и анализе категорий причины и субстанции. Понятие «вещи самой по себе» и «явления» в идее границ возможного познания, а также ответ И.Канта на вопрос «как возможна метафизика» и критика притязаний разума или антиномии чистого разума с указанием на границы разума, с позиций постнеклассической физики уже не могут быть достаточными аргументами невозможности теоретического доказательства бытия Бога. Философия междисциплинарных исследований и постнеклассическая космофизика утверждают, что в рамках научного метода познания природа абсолютно пустого пространства и материи принципиально непостижимы. Учение И.Канта о долге, трансцендентальной свободе, об автономии морали и категорическом императиве, идеи «высшего блага» и праве практического разума на выход за пределы мира опыта вместе с практическим доказательством бытия Бога сегодня, безусловно, представляют научную ценность лишь в смысле констатации антропоцентрической позиции И.Канта. Вместе с тем, некоторые идеи (идеи «высшего блага», прерогатива Бога) приобретают новое, строго научное звучание в науке познания и в постнеклассической физике. Поэтому с этих позиций учение Канта может рассматриваться как попытка преодоления односторонности (не фундаментальности) рационализма и эмпиризма и ориентации философии на научное знание эпохи ньютоновой механики, не смотря на то, что в свете произошедших изменений в научном познании они уже не несут исчерпывающего понимания сложившихся пробелов в методологии познания.
Позитивизм и индуктивизм, по сути, также не без причин еще не заняли своих объективных мест в философии науки и науке познания. Исторические условия в науке в момент рождения позитивизма, как отмечают историки науки, сыграли заметную роль, в частности, в развитии математической физики и развитии учения О. Конта о трех формах познания и трех стадиях общественного и индивидуального развития. В то же время были актуализированы и идеи зависимости форм общественной организации от уровня развития познания. Принято считать, что классификацию наук по О.Конту отличает линейность и редукционизм. Тем не менее, тезис О.Конта о неравномерном развитии наук и неодновременном достижении ими порога позитивности в сочетании с задачей построения позитивной науки об обществе (социологией) стали в определенном смысле фактором движущим научную мысль. Однако контовское видение социальной динамики и статики и лозунг О.Конта: «прогресс и стабильность» выразились лишь в позитивистскую социологию, которая вне ориентации на высшую цивилизационную цель вполне закономерно не смогла стать условием стабильного прогрессивного развития общества. Причины сегодня понятны и сводятся к методологической неадекватности его подхода. Идея позитивной религии и влияние позитивизма О.Конта отражают и весьма далекое от системности состояние науки познания.
Таким образом, в соответствии с философским основанием концептуально единой междисциплинарной науки, представленным парадигмой «мир состоит из неоатомов, как структурных единиц физического вакуума, и абсолютно пустого трехмерного пространства, поведение любого вида синтезированных из неоатомов объектов предопределено поведением неоатомов. Движение данного и только данного объекта, т.е. неоатома, как единственного представителя «чистой» (в смысле не синтезированной) материи возможно и следует признать доминирующим над любым синтезированным материальным объектом и субъектом, ввиду того, что лишь движение этого действительно фундаментального объекта является движением, отражающим процессы фундаментального уровня природы. Именно в таком контексте междисциплинарный подход предлагает решать все проблемы философии науки, включая и центральную, а именно проблему объект – субъектных отношений.
Примечание.
1. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность. М.,1994
2. И.Пригожин, И.Стенгерс. Порядок из хаоса. Прогресс, Москва,
1986, с.355.
3. Степин В.С., Аршинов В.И. Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994

4. Дмитриев Ю.Б.. Обращение российских ученых к международному научному сообществу и основы единой науки. - М.,ИВИРАН,2007

5. Дмитриев Ю.Б. Аттракторы и предельные состояния вселенных. «ХV
Международные Рождественские чтения», Москва, МГУ им. Ломоносова,2007.
6. Дмитриев Ю.Б. Философия – наука в основании единой
постнеклассической междисциплинарной науки // 3-й Российский философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия», Ростов н
/ Д, 2002, т.1, с. 32.

Междисциплинарность и антропоцентризм современной философии науки

Ю.Б.Дмитриев
Междисциплинарность и антропоцентризм современной философии науки
Основной причиной того, что современному философскому знанию не удалось представить философию, как непротиворечивую полноценную науку следует признать те методологические вектора, на которые было ориентировано большинство подобных попыток. По существу, это были попытки использования результатов ведущих философских школ без их критического осмысления, прежде всего, в контексте междисциплинарных исследований и, соответственно, адекватного введения человека, его сознания и интуиции в объективно существующий мир и процесс познания. На этих векторах наиболее часто использовались положения феноменологии, герменевтики, аналитической философии, постмодернизма и ряда других философских направлений. Поэтому для построения адекватного философского основания междисциплинарных исследований необходимо, прежде всего, провести анализ положений ведущих философских школ, к которым традиционно относят кантовскую, кунианскую, поппернианскую, гуссерлианскую и ряд других, которые в том или ином виде ставили перед собой задачу построения философии как строгой науки.
Необходимо исследовать в междисциплинарном контексте также место и роль метафизических и теологических идей, идей индуктивизма и позитивной науки, конвенционализма (А. Пуанкаре) и эмпиризма (Фр. Бэкона, Э. Маха, М. Шлика), и сущность науки в истолковании позитивистов и неокантианцев. Концепции «личностного знания» (М. Поляни) и развития науки (Ст. Тулмин), наряду с философскими воззрениями А. Эйнштейна, В. Гейзенберга, Н. Бора и других исследователей также должны быть учтены в формировании философских основ междисциплинарных исследований (как основ концептуально единой науки). Следует переосмыслить в междисциплинарном контексте и метафизические теологические взгляды И. Ньютона и соотношение теоретического и эмпирического в научном познании, а также принцип теоретической нагруженности языка наблюдения и их обоснование логикой, психологией, историей науки, математикой и динамикой развития структур и научных теорий.
Логико-философское понимание природы и задач философии Л. Витгенштейна, наряду с моделями развития науки К. Поппера, Т. Куна, П. Фейерабенда и И. Лакатоса и проблемами «рациональной реконструкции» истории науки также должны найти адекватное отражение в основаниях концептуально единой междисциплинарной науки. Необходимо междисциплинарная оценка и философских основ реального соотношения истории и философии науки, природы научных революций (с уточнением возможно и самого понятия «научная революция»), и, безусловно, роли социальных и культурологических факторов. Необходимо более ясное междисциплинарное представление также роли понятия истины в современной философии науки и соотношения методов естественных и гуманитарных наук на векторе от позитивизма до философии жизни, науки о высшей цивилизационной цели и высшей цели науки.
Особенно важно в междисциплинарном контексте прояснить проблемы гуманитарного познания в целом (М. Фуко и другие), а также структурализма, как методологии социального и гуманитарного познания. Как оказалось, критический рационализм и социальная философия (и даже современная философия техники) могут быть столь же важными для философских оснований междисциплинарных исследований, как и рационализм, и эмпиризм и проблема причинности (в стратегиях Юма, Канта, Милля, Р. Декарта и других).
В междисциплинарном контексте необходимо понимание также основ математики (в т.ч. в учении Канта), логицизма, интуиционизма и формализма и учения И. Канта об априорных принципах научного познания. Наряду с позитивизмом О. Конта и проблемой междисциплинарного обоснования индукции (Фр. Бэкона и Дж.Ст. Милля), необходим также анализ второго позитивизма о структуре и цели научной теории и конвенционализма в качестве основ философии науки. Не менее важными здесь представляются и основные идеи аналитической философии, ввиду ее влияния на философию науки XX-XXI в.в., а также идеи и отличительные особенности логического позитивизма, соотношение теоретических терминов и терминов наблюдения согласно логическому позитивизму и постпозитивизму, и критический рационализм К. Поппера. Под междисциплинарным углом необходимо рассмотреть также методологию исследовательских программ И.Лакатоса и критику критического рационализма П. Фейерабенда, а также основы концепции Т. Куна и научных революций в различных направлениях философии науки.
По принятым канонам методологии адекватного знания междисциплинарная наука должна была бы появиться из инициатив именно философии науки. Тем не менее, подобные инициативы системно появляются из областей специального знания, что невозможно в рамках современной философии науки, которая представляет собой концептуально весьма разнородное и противоречивое знание. Но сегодня в контексте идентификации парадигмы философских оснований междисциплинарной (концептуально единой) науки появились и принципиально новые аргументы, которые указывают на актуальность создания системы верифицируемых философских законов познания, из которых должны следовать основы, как известных, так и новейших специальных наук и теорий,
В современной философии науки теория познания (гносеология, эпистемология - Theory of knowledge, Gnoseology, Epistemology) представляет собой раздел, в котором проблемы природы познания, отношение знания к реальности и условия достоверности и истинности, принципы познания истинного положения вещей и т.д. изучаются, по сути, при отсутствии ясного представления о месте человека в природе. На этом весьма зыбком основании в теории познания эпистемология (как учение о более конкретном знании) пытается описывать также процессы, которые приводят к знанию. Основной проблемой современной гносеологии считается проблема объекта и субъекта, по отношению к которой различают такие направления, как материализм, выдвигающий приоритет объекта над субъектом, и субъективный идеализм, где определяющей считается деятельность субъекта. Такая философская дифференциация, безусловно, заведомо не предполагает редукции физики и биологии и тем более физики и психологии со всеми последствиями из этого для основ концептуально единой науки. В контексте концептуально единой науки позиция механистической парадигмы современной философии науки, что объект полностью доминирует над субъектом, не более чем вербальный бездоказательный вектор. Причина такого состояния в основах теории познания сегодня уже становится понятной и суть ее в том, что при этом не указывается, к какому уровню синтеза материи принадлежит доминирующий объект или субъект. Механицизм, фактически не считает необходимым учитывать уровни синтеза материи, на которых реализуются субъект и объект, и потому становится неадекватным в принципе. С решением этой проблемы ситуация может измениться весьма существенно.
К центральным проблемам современной философии науки и теории познания относят также проблему истины и вопросы соотношения знания, понимания и веры. В целом же в современной теории познания наблюдается характерное усиление роли субъекта, что привело ее в итоге на позиции антропоцентризма. С позиций междисциплинарного знания эти факты можно объяснить недостаточно глубоким знанием физики процессов фундаментального уровня природы. Этим же объясняется и тот факт, что одним из основных современных направлений исследований в теории познания стала считаться эволюционная эпистемология, которая рассматривает эволюцию органов познания и познающих структур с позиции конкретных наук (эволюционной теории). Тем не менее, история теории познания показывает, что эта область философии в большей степени все же связана с наукой.
Но сегодня вопрос о развитии науки, представляется, должен быть поставлен в принципиально новую плоскость. Речь должна идти о необходимости поворота развития науки на вектор требований высшей цивилизационной цели и высшей цели науки. Такая постановка вопроса уже сама по себе требует не только новой гносеологической интерпретации ранее полученных результатов, но и указывает на возможность появления новых направлений в гносеологии, и даже привести к существенной трансформации всего основания философии науки и философии в целом. На этом векторе тенденции и попытки интерпретации философии как науки с каждым днем будут становиться все более актуальными, и особенно в связи с развитием междисциплинарных исследований и предпосылками (необходимостью) создания концептуально единой науки. Но вернемся к исследованию действующих направлений в философии науки и, прежде всего, тех, которые более очевидно ориентированы антропоцентрически.
Философское направление абсолютизма (Absolutism) предлагается использовать метод познания, который якобы возможно применить и к теории истины, и к этике, и эстетике, где предлагается наряду с истиной, «добро и прекрасное» также признавать в качестве вполне объективных категорий теории познания. Абсолютизм можно, очевидно, считать одним из типичных представителей направления антропоцентризма в философии науки. Вместе с тем, в данном направлении не дается не только убедительного естественнонаучного обоснования, но и не предлагается системного решения проблемы понятийного аппарата в соответствии с требованиями семантического закона науки познания, без чего однозначная интерпретация многих из используемых этим направлением терминов и понятий становится невозможной. Соответственно ратифицирование данного подхода в качестве адекватного философского основания концептуально единой науки и междисциплинарных исследований означало бы для науки окончательно потерять связь с естествознанием и встать на позицию антропоцентризма, что не представляется приемлемым.
На позициях антропоцентризма, по сути, оказалось и такое направление философии науки, как интуитивизм (Intuitivism), в котором интуиция человека выдвигается в качестве наиболее достоверного вида познания, способного охватывать и сущность физических явлений. Приводимые доказательства актуальности этого направления сегодня также не выдерживают междисциплинарной критики. Претензии данного метода на статус философского закона познания кроме известных аргументов, фактически опровергаются и главным, а именно отсутствием обоснованного введения человека, его сознания и интуиции в объективную картину мира. Поэтому антропопоцентризм в данном направлении философии науки можно, очевидно, также считать представленным в достаточно акцентированном виде.
Направление культурного релятивизма (Cultural relativism), в частности, утверждает, что каждая культура может быть оценена лишь на основе ее собственных принципов, а отнюдь не неких универсальных научных критериев. Тем не менее, такие критерии сегодня становятся очевидными, и которые показывают, что утверждения культурного релятивизма не имеют достаточных оснований претендовать на статус верифицируемого закона науки познания. Наука о высшей цивилизационной цели и высшая цель науки такие общечеловеческие критерии вводят. Это, прежде всего, критерий необходимости сохранения и устойчивого гармоничного развития земной цивилизации во всем многообразии ее национальностей и культур.
Сенсуализм (Sensualism, от лат.Sesus - чувство), представляет собой еще одно направление познания, в центре которого также фигурирую некие свойства человека. Согласно ему чувственность играет роль единственной основы знания. Что касается второго утверждения в этом направлении, что чувственность есть источник всех психических способностей человека, то оно, безусловно, вызывает меньше возражений. Тем не менее, вне представлений о процессах фундаментального уровня природы весьма сложно говорить и о том, что такое человек и насколько адекватны его способности, как инструменты познания. Факт антропоцентризма (человек, как единственное способное познавать окружающий мир существо) дает все основания поставить под вопрос адекватность и этого подхода в междисциплинарном видении мира.
Субъективизм (Subjectivism, от лат.Subjectus - лежащий в основе), как онтологическая и эпистемологическая установка, отрицающая существование объективных законов природы и общества и абсолютизирующая активную роль субъекта в процессе познания. По сути, данное направление можно считать главным отражением факта отсутствия надежной научной опоры у современной философии науки и теории познания, т.к. в нем антропоцентрично само базовое утверждение.
Теория отражения (Reflection theory) в представленном ряду методов, не вполне корректно претендующих на место верифицируемых законов науки познания, утверждает, что ощущения, представления и понятия представляют собой различные формы отражения материального мира в сознании человека. Философия же в этом контексте предстает как форма общественного сознания, и как система взглядов на мир (мировоззрение). Место сознания человека в этом подходе указано также как центральное без достаточных оснований, т.к. для обоснования этого необходим взгляд, по крайней мере, с позиций устройства фундаментального уровня универсума и места в нем человека с позиций не ниже этого уровня.
Аналогичная оценка может быть дана и направлению в теории познании под названием эпифеноменализм (Epiphenomenalism) (в теории познания называют учение Т.Гоббса). Рассматривая психические явления и сознание, как не имеющие относительной самостоятельности, и являющиеся лишь результатом пассивного отражения действительности и следствием деятельности высшей нервной системы, оно лишь перемещает акценты с одной неопределенности на другую. Тем не менее, такое основание следует признать с одной стороны как весьма неопределенное и потому недостаточное для философии науки, которое фактически также сводится к требованию непротиворечивого решения проблемы субъект – объектных отношений. С другой стороны оно несколько ближе, чем предыдущие направления к доминированию объекта, хотя при очевидном непонимании этой проблемы. Как уже отмечалось, указанная проблема не может быть решена вне представлений о процессах фундаментального уровня природы и формулирования верифицируемых законов науки познания.
Те же проблемы возникают и в этическом релятивизме (Ethic relativism), который опирается на отрицание обязательных нравственных норм и объективного социального критерия нравственности. Данное направление фактически требует идентификации целевой функции общества, и также должно трансформироваться и найти отражение (как исторический философский факт) в рамках истории становления науки о высшей цивилизационной цели.
Многообразие направлений в теории познания и философии науки обусловлено не чем иным, как попытками идентифицировать основы процесса познания через процессы, происходящие в сознании субъекта, что в итоге привело к невозможности идентификации верифицируемых законов познания и соответственно философии как науки. Это же, очевидно, стало и основной причиной недостаточного понимания фундаментального уровня описания. В этих условиях невозможно достигнуть и целостности философского знания. Тем не менее, но таков пока современный этап развития философии науки и науки в целом.
В современной философии науки основными признаются четыре направления, которые относят к философии мирового контекста. Это феноменология, герменевтика, аналитическая философия и постмодернизм. Наука о высшей цивилизационной цели критически оценивает сложившуюся ситуацию в философии науки (в Англии, США и скандинавских странах доминирует аналитическая философия, т.е. первостепенное значение придают анализу языка и логики науки, в ФРГ доминируют феноменология и герменевтика, во Франции постмодернизм и т.д.). Философия науки в соответствии с требованиями высшей цивилизационной цели не может быть предметом вкуса, торга или голосования, в противном случае наука всегда будет социально ориентирована в противоположном направлении от этой цели.
В феноменологии и понятии «феномен» в общем случае речь идет о том, что явилось в сознание человека в его чувственном опыте и далее в процессе его осмысления. В это понятие включаются ощущение, восприятие, представление, и мысль. Главную проблему феноменологии понимают в контексте - почему мир, наполненный красками, запахами, разнообразными впечатлениями, пройдя через сознание до стадии науки, посредством ее методов, мыслей, понятий, идеализаций, в итоге лишается всего этого и становится предельно абстрактным. В рамках междисциплинарных исследований и основ концептуально единой науки все это, безусловно, представляется актуальным, тем не менее, у человечества и его философии науки в контексте высшей цивилизационной цели есть более важные задачи. Феноменологи же считают возможным восполнить этот недостаток теории познания путем должного внимания к работе сознания. Из позиции современной феноменологии можно сделать вывод, что она не вполне понимает, что такое сознание и как оно работает, и главное, что этот вопрос непосредственно связан с высшей целью науки и состоянием современной философии науки, обществознания и естествознания. Поэтому современная феноменология, как учение о сознании, феноменах и их смыслах (основателями считают Э. Гуссерля, Г. Г. Шпета, А. Ф. Лосева и других), фактически также определенно стоит на позициях антропоцентризма.
В то же время негативные тенденции в развитии человеческого сообщества становятся все более угрожающими, а современная наука, культивируя идеалы абстрактного знания, по этой причине не может помочь обществу избегать всевозможных кризисных явлений (войн, конфликтов, экологических катастроф и т.д.). Феноменология же с целью решения этих проблем предлагает применять именно феноменологический метод познания, в котором соотнесенность субъекта и объекта предлагается понимать несколько шире (чем, например, у И.Канта).
Э.Гуссерль не приемлет жесткого противопоставления субъекта объекту, т.к. при таком противопоставлении, по его мнению, выделяются либо значение субъекта, что приводит к субъективизму, либо объекта, что приводит к натурализму. Субъективизм же ведет к психологизму, идеологи которого полагают, что содержание науки вообще берется исключительно из сознания. Натурализм же, по их мнению, понимает сознание исключительно как пассивное отражение реальности, что для них не вполне адекватно.
В логический аспект теории познания Кант вводит также идею и термин «синтетическая сипа суждения», которая позволяет, по его мнению, осуществлять синтез рассудка и данных чувственного восприятия, интерпретируемого как опыт. Тем не менее, это тот же антропоцентризм, в котором человек представлен, как «единственно мыслящий пуп» природы. С Кантом можно согласиться лишь в том, что действительно должен существовать некий предел познания в рамках научного метода, но который как сегодня становится понятным лежит совсем не там, где предполагал Кант. Таким образом, Канту, как и феноменолагам не удалось адекватно вписать сознание человека в непротиворечивую научную картину мира, как впрочем, и создать ее. Поэтому в целом им не было еще, куда вписывать человека и это взаимосвязанные задачи.
Противоречия основных философских направлений, включая кантовское, гуссерлианское, поппернианское, кунианское и ряд других, фактически, оказались следствиями одной и той же проблемы, а именно проблемы адекватного определения места человека в реальном мире, как строго научной непротиворечивой картине мира, которой сегодня еще нет. Поэтому данная проблема, по сути, связана с созданием такой картины мира. Соответственно в этих условиях не могло быть достигнуто и необходимое понимание роли целеполагания высшей цивилизационной цели в познании и следующей из нее высшей цели науки, а также того, что ее введение продиктовано пониманием процессов фундаментального уровня в такой картине мира. Созданная на этом основании наука познания в системном виде позволяет показать, что указанные и им подобные философские направления, стоящие на векторе антропоцентризма, не могут быть признаны в качестве верифицируемых законов науки познания, а также показать в новом свете проблемы классического, неклассического и постнеклассического естествознания и обществознания.
Таким образом, на позициях антропоцентризма периодически оказываются в итоге и Кант и Гуссерль и многие другие философы, ввиду того, что пытаться решать философскую проблему объект - субъектных отношений в условиях, безусловно, финитного философского и естественнонаучного знания о процессах фундаментального уровня вполне корректно невозможно. Необходимо указывать конкретные объекты, которые действительно могут доминировать над субъектом, обладающим сознанием. При этом необходимо показать (причем убедительно) и механизм такого доминирования. По крайней мере, все объекты, к которым апеллировали Кант, Гуссерль и другие «субъективисты», для этой роли оказались не вполне пригодными.
Феноменологическая редукция и интенция интерпретируют сегодня процесс познания, как дающийся субъекту в ощущениях, восприятиях и созерцаниях, где внешний мир рекомендуется осознавать, предварительно концептуально заключив его в некие границы, и при этом воздерживаться от поспешных суждений о нем (что древние греки называли «эпохе»). Таким образом, на время анализа внешний мир как бы должен быть сведен (редуцирован) к явлениям сознания. При этом рекомендуется также учитывать, что в стратегическом смысле сознание всегда ориентировано на предмет, т.е. оно интенционально. Тем не менее, следует констатировать, что при таком подходе говорить о феноменологии, как о верифицируемом законе науки познания весьма проблематично.
Главное для феноменологии заключается в том, чтобы высказывание обладало подлинным значением, учитывая, что есть слова и выражения, которые лишь указывают на нечто. Таким образом, феноменология считает, что есть высказывания подлинные, в которых человек выражает свое отношение к происходящему, делая тем самым себя ответственным за происходящее. Стремясь сохранить и приумножить полноту бытия, которая реализуется в динамике созерцаний, переживаний, их смыслов (эйдосов) и высказываний, феноменология не учитывает того, что нативизм называет врожденным познанием и благодаря чему удается совершить переход от созерцания отдельных предметов к их смыслу. Феноменология считает, что это достигается благодаря интуиции, причем существенное обстоятельство она видит в том, что во всяком высказывании содержится больше того, на что указывает содержание, т.е. человек образует смысл благодаря многогранности исходных созерцаний, признавая, что в смыслах заключено больше информации, чем в созерцаниях. В соответствии с положениями феноменологии, «начиная философствование, на время анализа самого сознания необходимо абстрагироваться от влияния внешнего мира. Затем обогатить материал созерцания своим воображением (представить себе предмет анализа с различных позиций), воображение же при этом должно автоматически привести к адекватному эйдосу, который следует обозначить высказыванием. На основе полученных эйдосов и высказываний следует интерпретировать содержание предмета анализа, избегая при этом обеднения жизненного мира человека». Однако, очевидно, уже настало время задать и вопрос о том, а зачем философии науки это необходимо знать, даже если эти интеллектуальные усилия действительно могут увенчаться результатом (что весьма сомнительно). Не предварив эти рассуждений адекватным введением сознания человека в адекватную картину мира (которую надо еще построить), феноменология фактически стоит на пути, который не имеет ни философских, ни фундаментальных естественнонаучных оснований.
С позиций герменевтики, наука от многого действительно существующего просто абстрагируется, и в этой критике идеалов науки герменевтика весьма близка феноменологии. Однако по обсуждаемому вопросу они все же принципиально не расходятся. Если феноменология в основном ориентируется на созерцание, и стремится к познанию мира посредством конструирования сознания, то герменевтика считает, что надо вступать в прямой контакт с внешним миром и неукоснительно придерживаться вещи, а не уходить от нее в сознание, и не довольствоваться лишь созерцанием и его обработкой в сознании. Однако такая формулировка весьма неоднозначна, и что значит входить в непосредственный контакт с вещью.
Вместе с тем, герменевтика идентифицируется и как метод философствования, где центром является интерпретация и понимание текстов, в связи с чем, в герменевтике должно уделяться особое внимание не только языку (что она осуществляет), но, прежде всего, решению проблемы однозначной интерпретации терминов и понятии, и, прежде всего, не материализованных существительных. Но этой проблемы ей решить не удалось. Таким образом, герменевтика как философское направление, так или иначе, но также использовало для своего представления термин «понимание», которое без работы сознания представить, очевидно, невозможно. Что такое «понимание» без того, чтобы уходить в сознание, и как (и когда) реально понимает человек, и когда он может утверждать, что действительно понимает. Другой вопрос, насколько это необходимо для построения философии как науки и науки познания ответов герменевтика не дает. Представляется, что это направление есть еще одно непосредственное следствие вектора тотального антропоцентризма в философии науки, но выраженное уже в герменевтике. При этом герменевтика (в дополнение) утверждает, что именно вопрошание запускает сам процесс понимания, не указывая при этом, как достичь конечной истины.
В науке понимание часто интерпретируют как представление под понятие, что происходит, например, в математике, физике и других естественнонаучных дисциплинах, герменевтика же считает, что в этих науках нет подлинного понимания, а имеет место лишь объяснение, где структура «вещи в себе» остается закрытой вместе с ее пределами. С другой стороны, свои границы должны быть и у сознания, причем у каждого сознания свои, которые, с очевидностью, различны и зависят от практически необозримого числа факторов. Понимание достигается, по мнению герменевтики, если удается добиться слияния границ вещи и сознания человека, так понимается «понять суть дела», хотя ни первое, ни второе не представляется сформулированным здесь вполне определенно, и если предложить, например, дать трактовку этих понятий нескольким сознаниям, то результатом будут весьма разные интерпретации, включая и противоположные.
Сегодня по этому вопросу можно говорить уже более определенно, что данная проблема может быть решена лишь тогда, когда будет достигнуто решение проблемы понятийного аппарата философии науки в системном виде. Для этого в соответствии с семантическим законом науки познания должна быть достигнута ясность в понимании процессов фундаментального уровня природы и идентификация высшей цивилизационной цели и высшей цели науки. Таким образом, герменевтика, как и феноменология в современном виде представляются не вполне пригодными в качестве философского основания междисциплинарных исследований и концептуально единой науки.
Аналитическая философия в теории познания предполагает проводить философствование посредством детального анализа используемой логики и языка, которые здесь выдвигаются на передний план. Оснований для такой постановки вопроса, как принято считать, несколько, но обычно выделяют два основных. Первое связывают с трудностями, которые возникли в математике (которая всегда считалась образцом научной строгости) в ХХ в., когда математики стали все чаще встречаться с различного рода парадоксами и противоречиями. В итоге сложилось убеждение, что корни этих затруднений скрыты в основаниях самой математики, где лежали логика, специальный язык и философия. Специалисты в области математики и математической логики (Г.Фреге, Б.Рассел и другие), пришли к выводу, что прежняя философия устарела, и в ней не меньше путаницы, чем в математике. Второе основание обычно связывают с тем, что аналитизм возник как реакция на засилье идеализма (в начале ХХ в.), который был признан не вполне состоятельным и отнюдь не способствующим ясному представлению реальности. Соответственно был сделан вывод, что надо брать за основу не абстрактные впечатления и слова, которые необходимы для отображения реальности, а стремиться к созданию адекватной философии. Такая философия связывалась, прежде всего, с адекватным языком, где в отличие от мыслей и чувств в истинности языковых описаний внешних для человека фактов якобы может убедиться каждый. Это означало, что ясная философия должна сводиться к высказываниям о внешних для человека фактах. Однако сегодня становится очевидным, что и этот внешне кажущийся адекватным посыл не внес ясности и адекватности, ввиду того, что этим тезисом проблемы не исчерпываются.
Д.Мур и Л.Витгенштейн поставили в центр философского анализа, как они считали, не искусственные языки математики и логики, а естественный язык. Основные идеи основателей аналитического направления в философии (Фреге, Рассела) сводились к тому, что адекватная философия является логикой, ибо она начинается с объяснения предложений, того, что может быть истинным или ложным. Логика же, как и любая наука занимается высказываниями, состоящими из слов, и имеет определенный языковой характер (сегодня есть понимание, что и это только слова). На философские вопросы: что есть слово и что есть предложение, Г.Фреге указывал, что, собственное имя обладает значением и смыслом, и два выражения могут иметь одно и то же значение, но разный смысл. Поэтому оставшуюся часть логических противоречий в языке они относили к отождествлению значения имени и его смысла. Фактически же следовало решать проблему понятийного аппарата всех актуализированных терминов и понятий в системном виде, т.е. формулировать соответствующий верифицируемый семантический закон, но этой задачи они не смогли адекватно поставить и соответственно решить.
Редукция, как сведение к предельным элементам реальности, позволяет избежать, по мнению Б.Рассела, ложных представлений, и предметное содержание всегда следует сводить к изначальным сущностям, неопределимым в терминах еще «чего-либо». Д.Мур, выступая в «защиту здравого смысла» в философии, предлагал неясные (т.е. спорные) суждения переформулировать в более ясные (не предлагая пути осуществления). Представляет, что именно в виду нерешенности этих проблем аналитическая философия так и не смогла независимым (естественнонаучным) образом ввести сознание человека в реальную картину мира, и потому оказывается также зависимой от человеческого фактора. Антропоцентризм же, представляется, в любом виде неприемлем в качестве философской основы междисциплинарных исследований и концептуально единой науки.
Постмодернизмом называют философию, направленную вообще против нововременной философии, который утверждает, в частности, что феноменология, герменевтика и аналитическая философия по сути своей не отказались от идеалов нововременной философии. Поэтому постмодернизм был готов к самым радикальным выводам, и как следует из вышеизложенного, у него для этого были весьма весомые основания. Но вместо того, чтобы начать с поиска адекватного места человека в реальном мире, создавать науку познания в системном виде (формулировать верифицируемые философские законы познания) и устранять противоречия в отвергнутых им направлениях познания, постмодернизм выбрал не конструктивный путь, и стал разрушить все, что, по его мнению, якобы ограничивает человека. В это «все», по мнению постмодернистов, входят жесткие логические схемы, окончательные выводы, всяческий поиск устойчивого, преклонение перед авторитетами, властные структуры, науку и технику, поиск единообразия, насаждение необоснованных ценностей, стремление к непременному согласию между людьми, умаление эмоционального и чувственного, культивирование устаревших эстетических и моральных идеалов и т.д. Основной призыв постмодернизма требует бесконечного хаоса во всем, плюрализма, чувственности, кризиса авторитетов, интуитивизма, поиска нестабильности, несогласия, нигилизма, исключения единообразия, иронии по отношению к признанным ценностям, калейдоскопичности, символичности, неустойчивости и т.д. Реализовать этот призыв постмодернизма, по мнению его сторонников, можно в определенном варианте лингвистической философии. Таким образом, в центр философствования постмодернизма также ставится язык, но не столько речь, сколько письмо и письменный текст потому, что в речи человек уже якобы определил свою позицию, и от него после этого труднее дождаться плюрализма, (письмо же якобы открыто для самых различных интерпретаций).
С этой целью, например, Деррида настаивает на деконструкции, где речь идет о том, чтобы разложить все структуры, начиная от философских, политических, культурных и т.д. Для каждого слова предлагается искать его заменители, и при этом нужно показать, что конкретно и именно индивидуум усмотрел в данном слове или высказывании, необходимо также широко использовать метафоры, символы и описания слов, т.е. суть философствования Деррида состоит в том, чтобы пренебрегать всем в поисках «красоты». Новейшие постмодернисты пытаются сближать этику с эстетикой, ориентируя якобы, таким образом, свою философию эстетически. Лиотар развивает в этой связи своеобразно понятую эстетику возвышенного, где под «возвышенным» понимается единство удовольствия и боли, как сотворение непредставимого. Эстетика возвышенного состоит, по Лиотару, в том, чтобы «зримыми представлениями намекнуть на непредставимое». На современном этапе постмодернизм уже завоевал себе право и место в мире искусства, и постепенно проникает и в мир науки и техники, прежде всего, там, где имеют дело с многозначимостью: гипертекст, гиперсреда, гиперпространство и так называемая виртуальная реальность, где больше нелинейных связей и мнимого.
Основные положения современного постмодернизма определяют язык главной средой человеческого существования. Слова же и текст необходимо деконструировать (Деррида), или рассеивать (Фуко). Основное назначение текста в постмодернизме - доставлять удовольствие (Барт), либо чувство возвышенного (Лиотар). Меньше должно быть единообразия, власти, тоталитаризма, лицемерного согласия, и больше чувственности, иронии, нестабильности. Постмодернизм, фактически, представляет собой крайнюю форму антропоцентризма, по сравнению с выше рассмотренными философскими течениями. Кому-то может показаться, что это попытка «очеловечить» (гуманизировать) философию. Тем не менее, в постмодернизме нет даже речи ни о высшей цивилизационной цели, ни о сохранении человеческого рода, ни о высшей цели науки, ни об устройстве фундаментального уровня природы. Трудно согласиться с познанием в их понимании, которое означает привести все в хаотическое (по мнению постмодернистов в красивое) состояние, что лишено всякой цивилизационной и научной познавательной мотивации. Это даже не высшая степень антропоцентризма, а простое сбрасывание всего научного, что, безусловно, деструктивно и иррационально, и. представляется, не может претендовать на философское основание концептуально единой науки.
Диалектический и исторический материализм в философском контексте базисными категориями считают материю, а применительно к обществу совокупность производительных сил и производственных отношений. В то же время традиционная русская философия понимает мир с позиций православно-религиозного единства, любви, добра, истины, той же красоты и т.п. (на близком векторе находятся и индийская и китайская философии об этическом урегулировании отношений между людьми в обществе). Тем не менее, эти термины и понятия также заведомо не претендуют на научную однозначность и определенность смысла и значения. Проблема вариативного понимания задач философии науки в контексте идей прескриптивной (нормативной, предписывающей) и дескриптивной (описывающей) философии науки стала закономерным препятствием на пути решения общефилософских проблем становления философии как одной из фундаментальных наук в основании концептуально единой науки и для становления адекватной науки об обществе.
Анализ идей прескриптивной философии науки, целью которой является идентификация адекватного метода получения истинного знания, наряду с идеями дескриптивной философии науки, целью которой является описание научной практики, развития науки, связей науки и философии, религии и культуры и т.д. Это круг вопросов, подлежащих приоритетному рассмотрению.
От науки, как процесса познания и как социального института сегодня требуются более определенные ответы о будущем человечества, особенно в связи с современными вызовами времени. В этой связи становится актуальным и вопрос о возникновении науки как феномена культуры и возможности понимания науки и ненауки, обыденным познанием, философией, идеологией, и гарантирует ли существующий метод познания безусловное приближение к истине, а также в какой степени он является строго научным. Существующее многообразие дискуссий по этим вопросам в самых различных направлениях философии науки указывает на необходимость выработки адекватной позиции. Это имеет непреходящее значение, как для развития критического мышления и осмысления путей развития науки, так и для формирования философских оснований междисциплинарных исследований.
Философы науки, принимающие современную трансформацию понятия субъекта, не считают себя вынужденными подвергать его критике и показывать его фундаментальную физическую ограниченность. Напротив, они убеждены, что философия науки оторвалась от реального человека и тем самым перестала быть философией, в то время как всякое эпистемологическое исследование, по их мнению, есть не более чем часть философской антропологии. В частности, В.Н. Порус, в частности, отмечает, что философия науки, прежде всего, «есть философия, и ее главным предметом и конечной целью является не наука, а человек, осуществляющий познавательную деятельность в форме науки».… Если бы вместо этих неопределенных по смыслу и значению слов было бы сказано о высшей цивилизационной цели, что касается каждого человека, то здесь было бы достигнуто полное согласие. А так это просто эмоциональное высказывание, безусловно, позитивно звучащее и не более того.
Современная философия науки рассматривает условия, смысл и формы человеческой свободы в сфере научного познания, и в этом контексте теория научной рациональности считается одним из оснований философской антропологии. Если буквально понимать, что наука якобы ориентирована против человека, то это не более чем изящная словесность, если не добавлять «в условиях отсутствия ориентации общества и его науки на высшую цивилизационную цель».
К проблемам современной методологии науки относят и то, что в отличие от эмпирического, феноменологический подход предполагает компетенцию человека действовать, понимать и воспринимать непосредственный опыт, не дистанцируясь, подобно антропологии, и от собственной человеческой культуры. Поэтому здесь якобы возникает вопрос об источнике достоверного познания в условиях научных революций и в философии эмпиризма с ее единственным надежным источником познания (опытом), который якобы еще остается столь же неопределенным, сколь и актуальным.
Идея науки как коллективной, поддерживаемой государством деятельности должна быть сформулирована в контексте необходимости введения и ратификации цивилизационной стратегии выживания человечества, что становится в этих условиях (и на все времена) высшей целью для всей науки.
Развитие философии науки со второй половины XX в. шло в основном в направлении расширения стандартов научной деятельности. Понятие научной рациональности также не осталось без внимания. Т.Кун, И.Лакатос и другие расширили его настолько, что стали допустимыми ранее недопустимые теоретические действия. Тем не менее, Т.Кун пытается защитить себя от обвинений в «иррациональности» и по его словам «он всегда считал науку рациональной деятельностью».
П.Фейерабенд в отличие от Т.Куна, даже не пытается прикрываться «рационализмом» и вполне определенно (но весьма слабо обоснованно) провозглашает необходимость интеллектуального разрыва с поппернианством и полного отказа от «рационализма». При этом над позицией «рационалистов», джастификационистов», «фальсификационистов» и близких к ним философских
течений он пытается провозгласить, так называемый, «эпистемологический
анархизм», который означает принципиальный отказ и от универсализма.
П.Фейерабенд пытается довести тенденцию ослабления методологических норм до предельных значений и выступает против принятия любых универсальных
методологических правил, норм, стандартов, против любых попыток
сформулировать некое общее понятие научной рациональности. По существу
это косвенное утверждение того, что философию и науку познания
невозможно представить в виде адекватной науки и, соответственно,
задача, которую ставили, в частности, Э.Гуссерль, И.Кант и другие
философы, по его мнению, не имеет смысла.
По мнению П.Фейерабенда, реальная наука и ее история шире любой
методологической конструкции и представляет собой хаотическое
переплетение самых разнообразных идей, ошибок, заблуждений,
интерпретаций фактов, открытий, эмоций ученых, социальных влияний и т.
п., которые невозможно представить в системном виде в принципе. При этом он не делает никаких попыток понять причины такого хода развития науки.
Господствующая концепция, по его мнению, всегда выделяет в этом хаосе
лишь те элементы, которые важны с ее точки зрения и определяет свою
область, задавая свою «логику» этой области, формируя специфический язык
и создавая свои «факты». Соответственно, все, что не укладывается в
рамки господствующей схемы, подавляется и относится к области
псевдонауки. Осмысливая эту традицию, методологи формулируют в явном
виде ее основные принципы и методы, объявляя их «универсальными и
единственно научными» и именно так создается господствующая традиция. В том же ключе действует и система образования, которая приспосабливается к господствующей научной традиции и навязывает каждому индивиду и обществу ее жесткие стандарты, ее логику и ее факты. Соответственно все, что может привести к размыванию установленных границ, все, что выходит за рамки господствующих в данное время в науке схем, подавляется и искореняется, как недопустимое инакомыслие.
В целом адекватность приведенной констатации состояния проблемы не
вызывает возражений, по существу отражая лишь сложившийся ход развития науки без анализа причин. Поэтому это всего лишь непонимание того, что такой недопустимый с точки зрения высшей цивилизационной цели ход развития науки есть следствие отсутствия науки познания в системном виде. Вполне адекватной представляется и эмоциональная окраска, выбранной им терминологии, но которая вербально несколько искажает более глубокий смысл такой стратегии. То же, но изложенное другими словами приобретает совершенно иной смысл.
Под безраздельным господством следует, очевидно, понимать подавление диалога на тему любой научной традиции, что, безусловно, замедляет развитие науки и лишает ее множества других,
возможно даже более эффективных форм и способов деятельности. Именно поэтому история науки в глазах противников господствующих теорий всегда представляется обедненной и искаженной, как не вполне адекватный путь и образ относительно прямолинейного развития науки. Но термин «безраздельное»
господство теории не означает тоталитаризма с репрессиями, а лишь
консерватизм науки, который ограждает науку от бесплодных
метаний от одной поверхностной теории к другой.
Для более адекватного понимания науки и ее истории развития, как
считает П.Фейерабенд и его единомышленники, наука должна подняться над
существующими схемами и постараться охватить все разнообразие
исторического процесса развития научного мышления, и что недопустимо
априори ограничиваться какими-либо однажды установленными критериями и
принципами научного познания. Трудно не согласиться с ним в необходимости учитывать, что мир, который мы стремимся исследовать, пока еще представляет собой нечто весьма мало известное, что трудно предположить, что за сравнительно ничтожный период времени развития познания человечеству удалось открыть основные законы и структуры реальности, выработать наиболее успешные методы познания. Можно согласиться и с тем, что человечество, скорее всего, находится, если не в самом начале познания и освоения мира, то, очевидно, что не в конце, и что современные методологические предписания кажутся хорошими лишь в сравнении с предписаниями прошлого. С точки зрения будущего знания они, наверное, окажутся совершенно наивными. Не вызывает возражение также мысль о том, что следует держать наши глаза и уши
открытыми и стараться принимать во внимание все формы, методы и способы
познания. Кто знает, какие из них приведут к открытию наиболее глубоких
тайн природы.
Однако согласиться с такой, внешне кажущейся вполне адекватной и
демократичной постановкой вопроса также невозможно даже при условии появления новых оригинальных конструктивных решений, причем, по реформированию не только науки, но и всего общества в целом можно не во всем. Причина несогласия состоит в том, что, прежде всего, это чисто вербальный призыв, не несущий конструктивных предложений по интерпретации, что значит «держать уши и глаза открытыми». Если же они сегодня закрыты, то на это также существуют причины. Соответственно, что-либо может привести к положительному результату не только в науке, но и в обществе в целом лишь при условии указания на причины, которые необходимо и возможно устранить.
П.Фейерабенд и его критика идеи «научной рациональности», как кодекса правил (оценки и выбора конкурирующих гипотез и парадигм), его отрицание возможности демаркации между наукой и метанаукой, «принцип терпимости» и «контриндукция» привели к попыткам введения «принципа пролиферации» и необходимости оценки и «не научных» идей в развитии науки. Познание как множество альтернатив, с его тезисом, что теория не может быть фальсифицируемой, если нет конкурирующей с ней теоретической альтернативы, несоизмеримость и сходство научного и мифологического объяснения, как сходство между научной теорией и мифом привели его к весьма специфическим представлениям о месте науки в свободном обществе. Путь же адекватного представления указанных проблем возможным, представляется, также лишь через создание системы верифицируемых законов науки познания и представления ее как одной из фундаментальных наук в основании концептуально единой науки.
Л. Лаудан в этом контексте утверждает тезис об исторической изменчивости целей научной деятельности и о характере методологии науки на основе сближения философии науки в духе «исторической школы» и философии гуманитарного познания с развитием идеи герменевтического метода как метода
исторического познания (В. Дильтей).
Тем не менее, продолжает обсуждаться и альтернативная позиция, аргументируя ее необходимостью всемерного развития «иррациональности» в философии и науке. Основной причиной такого состояния в методологии науки,
представляется, следует связывать с тем, что система рациональных законов и правил познания по существу еще не создана, а есть лишь отдельные элементы,
детали рациональной науки и системы законов науки познания. Такая
ситуация, безусловно, способствует появлению и развитию центробежных
тенденций, стремящихся к выходу за пределы рационального знания. Поэтому задача методологии науки состоит в том, чтобы открыть и
сформулировать в системном виде правила и законы науки познания,
включая технологию их применения при построении научных теорий. Именно
система верифицируемых законов науки познания должна в итоге дать науке определенность и относительно перспектив рациональности в науке. Пока же в методологии науки не существует единства даже относительно того, какие методологические правила можно признать в качестве верифицируемых законов науки познания.
Эмпиризм, индуктивизм, конвенционализм, нативизм, инструментализм, зкзистенционализм, интуитивизм, номенализм, формализм, позитивизм, логицизм, рационализм, иррационализм, структурализм, эссенциализм, логический позитивизм. Это далеко не полный перечень философских методологий исследований, предлагавшихся по ходу становления и развития философии науки. Однако слишком часто они оказывались не вполне адекватными и почти для любого такого правила всегда находились противоречащие ему примеры. Тем не менее, все направления философии науки определенно классифицируются по критерию адекватности введения ими человека и его сознания в объективный мир и процесс познания.
Таким образом, современное состояние системы «философия науки»
можно представить как сильно неравновесное состояние, достаточно близкое к
точке бифуркации. В каком направлении пойдет дальнейшее развитие
философии науки и соответственно науки в целом остается предельно
актуальным, прежде всего, для сохранения человеческого рода.

Примечание.
1. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность. М.,1994
2. И.Пригожин, И.Стенгерс. Порядок из хаоса. Прогресс, Москва,
1986, с.355.

3. Степин В.С., Аршинов В.И. Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994

4. Дмитриев Ю.Б.. Обращение российских ученых к международному научному

сообществу и основы единой науки. - М.,ИВИРАН,2007

5. Дмитриев Ю.Б. Аттракторы и предельные состояния вселенных. «ХV
Международные Рождественские чтения», Москва, МГУ им. Ломоносова,2007.
6. Дмитриев Ю.Б. Философия – наука в основании единой
постнеклассической междисциплинарной науки // 3-й Российский философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия», Ростов н
/ Д, 2002, т.1, с. 32.